Блатной: Блатной. Таежный бродяга. Рыжий дьявол - Михаил Дёмин

– А хотя бы, – сказала она, хрипло дыша. – Все равно ты ничего никому не докажешь… Да и кто тебя будет слушать?

– Значит, все-таки ты?

– Конечно. – Она оглянулась быстро. – Мы сейчас одни, могу признаться.

– Мстишь за брата?

– За брата? – Лицо ее исказилось улыбкой – жутковатой, судорожной, напоминающей скорее болезненную гримасу. – Вы все – дураки, уверены, что Ландыш действительно был моим братом?

– А разве нет? – воскликнул я, пораженный. – О, черт! Об этом я не подумал. Ну хорошо. Ты его любила…

– О да, – проговорила она тихо, – еще как! Только его одного.

– Но Ванька тоже был с тобой… И он тебе очень помог в последнее время, прикрыл тебя, выручил. Неужели же все это для тебя ничего не стоит?

– Нет, почему же? Стоит… – По лицу ее снова прошла то ли улыбка, то ли судорога. – Я его хоть и не любила, но все-таки как-то терпела.

– Ну а потом что же случилось?

– Потом ты приехал. И вообще во всем виноват ты, проклятый. Ты, ты! Ведь если бы тебя здесь не было, Ванька, может, остался бы в живых…

– Но, черт возьми, какая же тут связь?

– А ты не понимаешь?

Она пристально, остро взглянула на меня, и я прочел в ее взгляде многое… И сказал, нахмурясь:

– Догадываюсь. Тебе, наверное, невыгодно было, чтобы мы здесь снова встретились. Но какая же ты все-таки гадина! Какая паскуда!

На этот раз она промолчала. И я тоже умолк, перевел дыхание. И потом сказал:

– А теперь пошла вон! И не попадайся мне больше. В следующий раз я разговаривать с тобой не буду – буду бить. И имей в виду – без жалости!

Клава отшатнулась. Отступила во тьму. И сразу как бы в ней растворилась, исчезла.

Она исчезла из моей жизни навсегда. Больше мы с ней не встречались ни разу. Хотя вспоминать о ней мне, конечно, приходилось нередко…

И так я и жил отныне, ни на миг не забывая, что меня постоянно преследует не только месть кодлы, но также и личная месть женщины. А уж опаснее этого трудно что-нибудь вообразить!

Однажды опять я брел в ночи по дороге к дому. И чутко прислушивался к шорохам. И стискивал в кармане рукоятку ножа. И понимал, что оружие это – мелочь, пустяк. Если уж меня захотят прихватить, ничто меня не спасет. Имей я даже при себе автомат и гранаты, все равно кодла легко расправится со мной с одним.

…И вот уже возле самого дома я вдруг остановился и замер, не дыша.

Сквозь ставни, закрывающие мое окошко, просачивалась тоненькая полоска света.

Кто-то находился там, внутри! Кто-то меня там поджидал! Кто бы это мог быть, лихорадочно соображал я, опять Клавка? Ну нет, вряд ли… А может, сам Каин? Или его посланцы? Вместо того чтобы ловить меня в темных переулках, они просто пришли ко мне. Решили, что так удобней и легче. И в самом деле, кто им может здесь помешать?

Затаившись в тени забора, я лихорадочно соображал: что же теперь делать? Уйти, скрыться? Но куда, куда? И в конце концов, что это изменит? От судьбы все равно ведь не уйдешь. Рано или поздно мы должны были встретиться… Так пусть уж это будет здесь и сейчас!

Осторожно подкрался я к окошку. И услышал, как в доме кто-то расхаживает и к тому же негромко свистит. Насвистывает какой-то легкий, веселенький мотивчик.

Тогда я привстал на цыпочки, дотянулся до ставен. Приник к светящейся щелочке. И взору моему предстала чья-то мужская фигура… Незваный этот гость стоял вполоборота к окну. Затем он повернулся медленно. И я увидел скуластое, крепкое лицо Семена Потанина.

Глава 11

«Если сильный с оружием…»

– Ты давно меня здесь ждешь?

– С вечера.

– А откуда ты, собственно, явился? Где пропадал?

– Был в Туруханске. Отвозил жену к родственникам.

– В общем, старик, я страшно рад тебя видеть! Страшно рад. Только имей в виду, милиция ведет сейчас розыск. И с минуты на минуту может напасть на твой след.

– На мой след? – Семен широко улыбнулся. – Ничего не понимаю. Какой след? При чем здесь милиция?

– Но… Ты получил мою записку?

– Конечно. В субботу утром, 28 августа. И вот приехал поблагодарить тебя. И помочь тебе… В Священном Писании сказано: «Люби друга».

– Ладно. Так вот, на следующую ночь в Ручьях кто-то обстрелял бандитов и при этом двоих убил и одного ранил.

– Ах, даже так! – Он продолжал улыбаться. И глаза его были веселые, ничем не замутненные, небесно-голубые… – Сразу троих уложил, здорово! И кто ж это такой?

– А ты разве не знаешь?

– Нет.

– Послушай, Семен, со мной-то ты, кажется, мог бы быть откровенным!

– Так я откровенный. – Семен развел руками. – Дальше некуда. Уж не хочешь ли ты меня исповедовать?

– Ну, для этого я не гожусь. Слишком грешен.

– И прекрасно! Давай тогда покончим с расспросами и выпьем чайку. Я уже два часа держу чайник подогретым.

И он широким жестом, как хозяин гостя, пригласил меня к столу.

Там были разложены всякие копченые закуски, маслянисто чернела икра в тарелках, поблескивала бутылка водки. И, глядя на роскошный этот стол и на улыбающееся лицо Семена, я почувствовал, как замерзшая, усталая, тоскующая душа моя понемногу успокаивается, начинает отогреваться.

Потом мы пили чай, а я к тому же еще и водочку, и закусывали с аппетитом. И я удивлялся выдержке Семена. Он ни единым словом, ни единым жестом не выказал своей причастности к тайне…

– А как ты, собственно, меня нашел? – погодя спросил я.

– С помощью Верочки.

– Ты разве с ней знаком?

– Нет, но я хорошо знаю Ивана – того мужика, что работает гардеробщиком в чайной.

Семен допил чай. Отставил чашку и подмигнул мне:

– Он рассказывал, какие у вас с Верочкой отношения… Тебе крупно повезло, ты не думаешь?

– Наверное. Но это другой разговор. И что же Иван?

– Он объяснил, как ее найти. А она дала твой адрес.

– Так вот просто дала, не зная, кому и зачем?

– Ну, не так все просто… Ее старики – староверы. И они немножко знакомы с моей родней. В сущности, мы все тут – свои люди…

– Да, конечно. В общем, тебе ясна ситуация? Ты знаешь, что кодла начала на меня охоту?

– Слышал. Они, кажется, прислали тебе какое-то письмо?

– Предупреждение о мести. Это старый трюк, существовавший еще в пору Средневековья.

– Но я не пойму: какой все-таки смысл в таких записках? Какая здесь