Византийско-русский синтез в каменных храмах Киева (конец X – XI в.) - Андрей Павлович Кудин

В этот период Изяслав усиленно старался укрепить свой авторитет киевского князя, и строительство Дмитриевского монастыря, несомненно, входило в его планы. Монастырь строился на территории холма, примыкающего к южной стороне Киевского детинца. От последнего его отделял овраг, где проходил спуск к киевской гавани – устью Почайны. Второй овраг – Дмитриевский – отделял этот холм от укреплений города Ярослава, за которыми, по словам летописи, было «перевесище», где ставили сети для ловли птиц.

В летописном сообщении об основании Дмитриевского монастыря обращает на себя внимание термин «поставил», что обычно относится к деревянным строениям, а не «создал», как чаще говорилось о каменных постройках. Этот факт, оставшийся без должного внимания исследователей, по мнению Ю. С. Асеева, «возможно, может объяснить недоразумения, вытекающие из неправильно трактованных сообщений летописи о дальнейших событиях в Дмитриевском монастыре»[206]. Поскольку данные о том, что церковь основанного Изяславом Дмитриевского монастыря была каменной, отсутствуют, можно предположить, что она первоначально была деревянной, так же как Успенская церковь Печерского монастыря до строительства нового каменного собора в 70-е гг. XI в. Во 2-й половине XI–XII в. Дмитриевский монастырь продолжал оставаться «отчим» (т. е. фамильным) для династии Изяславичей. Приблизительно около 1085 г. Ярополк Изяславич заложил в Дмитриевском монастыре каменную церковь апостола Петра, в которой он был похоронен в 1086 г. Судя по тексту летописи, церковь была в то время недостроена: «и проводили его с псалмами и молитвами до святого Димитрия… и с честью положили в гроб мраморный, 5 декабря, в церкви святого апостола Петра, которую сам прежде начал строить»[207].

Можно предполагать, после достройки она была превращена в соборную и получила наименование Дмитриевской (взамен старой деревянной, которая могла быть разобрана или сгорела). Фундаменты собора впервые были обнаружены в 1785 г. при строительстве стен Михайловского монастыря[208]. В 1838 г. их открыл А. С. Анненков, но разобраться в них не смог. Приглашенный из Академии художеств архитектор М. И. Щепотьев полностью раскопал остатки храма и составил план фундаментов. План М. И. Щепотьева удалось обнаружить Ю. С. Асееву в фондах Одесского краеведческого музея. Как считает сам Ю. С. Асеев, «реконструировать план здания по этому чертежу трудно и все попытки в этом отношении являются весьма гипотетичными. Первое, что сразу же бросается в глаза, – это близость плана здания (в основной его части) к плану Успенского собора Печерского монастыря. Собор Дмитриевского монастыря лишь несколько меньший по размерам. Четко выделен нартекс, центральная апсида снаружи имеет граненую форму, на крещатых столпах – большие выступы лопаток. К юго-западному и северо-западному углам пристроено по три помещения. Их принимали и за остаток галерей, и за башни, но вытянутая форма этих помещений противоречит и первой, и второй гипотезам. Остатками притвора с южной стороны могли быть кладки, примыкающие к южной ветви креста»[209].

По мнению П. А. Раппопорта, «судя по схеме плана и строительной технике, здание может быть датировано второй половиной XI в.»[210].

Дмитриевская церковь Дмитриевского монастыря.

План по А. И. Комечу

Исследователи предполагают, что к храму были пристроены часовни и притворы, как в Успенском соборе Печерского монастыря. Косвенное подтверждение этому дает наблюдение комиссии, осматривавшей фундаменты раскопанного здания в 1838 г. Как записано в отчете комиссии, отрезок стены, примыкавшей к северной стороне здания, был сложен из кирпичей новой формы, что привело М. К. Каргера к заключению, «что и здесь к древнейшим зданиям присовокуплены были в позднейшее время некоторые пристройки»[211]. Если эту постройку принять за сооруженную в 80-х гг. XI в. церковь апостола Петра, то едва ли можно сомневаться в том, что прототипом ее служил Успенский собор Печерского монастыря.

Позже, в 1108–1113 гг., младший сын князя Изяслава Святополк (в крещении Михаил) возле Дмитриевского монастыря построил легендарный Михайловский Златоверхий собор. Что случилось потом с Дмитриевским монастырем, долгое время было неизвестно. Он, вероятно, не пережил Батыева нашествия. Интерес к исчезнувшей обители возродился в конце XVIII в. вместе с научным интересом к древнерусским летописям. Однако чем больше искали, тем более становилось понятно, что монастырь не исчез, а просто поменял название.

После гибели Дмитриевского собора обитель переименовали в честь нового кафедрального храма – Михайловского. Данная точка зрения среди исследователей является превалирующей. Впрочем, не все исследователи столь категоричны. В частности, Г. Ю. Ивакин полагает, что подобное мнение «ничем не обосновано. Два монастыря могли стоять и рядом»[212].

4.6. Столичные каменные храмы 2-й половины XI в

Ко 2-й половине XI в. относятся и три небольших киевских храма, не упоминаемые в летописных источниках и известные по археологическим исследованиям XIХ – ХХ вв.

В 1832 г. К. А. Лохвицким на современной ул. Фрунзе на Подоле были исследованы возможные остатки церкви Святого Николая Иорданского. Согласно М. К. Каргеру, изучавшему фундамент в 1947 г., «по кирпичам и кладке это здание можно отнести к концу XI в. … Это был небольшой шестистолпный крестовокупольный монастырский храм»[213].

О данной церкви Святого Николая повествует древнее сказание, известное под названием «Чудо святого Николая о половчине, сотворшееся в граде Киеве». События относятся ко временам тесных контактов Руси с половцами – 2-й половине XI – 1-й половине XII столетия. В ней говорится о том, как один благочестивый киевлянин держал у себя в плену половчина, который однажды предложил своему хозяину отпустить его в родную страну, пообещав за свою свободу пригнать оттуда табун лошадей. Киевлянин согласился, но при условии, что половчин пойдет с ним в церковь Святого Николая и обяжет себе поручителем образ этого святителя.

Неверный половчин сделал это, но, оказавшись на свободе, и не думал соблюдать обеты. Тогда святитель Николай несколько раз являлся ему, убеждая отвести выкуп благочестивому киевлянину под угрозой страшного наказания, и наконец действительно поразил отступника тяжелой болезнью. По выздоровлении половчин пригнал в Киев два табуна лошадей: один отдал бывшему хозяину, другой пожертвовал на церковь Святого Николая[214].

Неизвестно, как складывалась судьба Николаевской церкви в ордынский и литовский периоды и когда она стала называться Иорданской. С появлением этого названия связывается несколько версий. По наиболее распространенной, церковь называется так «в память чуда с одним киевским паломником в святую землю, нашедшим здесь свой сосуд, уроненный в реке Иордане»[215].

В 1616 г. при церкви Святого Николая Иорданского был основан Иорданский Николаевский женский монастырь, и здесь кроме главной Николаевской церкви