Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

предметы, детали выдавали ее с головой. В доме запахло мужчиной. Новое зеленое банное полотенце с черными волосками на ворсе, еще влажное и пахнущее незнакомым и явно мужским парфюмом, третья зубная щетка в стаканчике в ванной комнате, мужские шлепанцы, задвинутые под теткину кровать, острые соусы и маринованные перцы в холодильнике (Ольга не переносила острую пищу), разорванные упаковки от презервативов в мусорном ведре…

Ред призналась мне, что она ждет. Терпеливо ждет, когда же она застанет тетку в постели с мужиком. И мы обе знали, что рано или поздно она дождется. И вот тогда Ольге уже несдобровать. Она не догадывалась, эта наглая и дерзкая женщина, что племянница уже выросла и все понимает. Мало того что она сдавала свою квартиру, с комфортом устроившись в квартире сестры, плюс распоряжалась присланными матерью Ред деньгами, во всем ограничивая племянницу, а теперь еще и приводила в эту квартиру мужика (или мужиков!).

И она попалась. Ред ушла из школы после второго урока. Открыла дверь квартиры своими ключами, вошла и застала тетку за очень неприличным занятием…

Ред тихо сказала ей, что вот прямо сейчас включит телефон, видеосвязь и покажет «сургутской» матери (она так и стала ее называть) то, чем занимается ее сестра в ее квартире, да еще и на глазах дочери…

Парочка улетучилась из квартиры, поскольку вдогонку Ред грозилась вызвать еще и полицию! После чего были моментально собраны вещи Ольги и выброшены прямо на лестничную площадку.

На этом Ред не успокоилась. Конечно, она успела сделать несколько снимков Ольги, таких, от которых нас с ней просто тошнило… И отправила матери, попросив избавить ее от опеки тетки. И попросила деньги присылать прямо ей, тем более что паспорт-то теперь есть.

Сестры поссорились, Ред узнала это во время разговора с матерью. Мать просила у Ред прощения, сказала, что хотела как лучше, что доверяла Ольге.

Мы чувствовали себя взрослыми, независимыми. Мы были счастливы. И, как ни странно, стали лучше учиться. Нам стало спокойнее переживать свое семейное одиночество. Как ни крути, но Ред была брошена матерью, которая откупалась от нее деньгами, а у меня так и вообще все было яснее ясного…

Чтобы как-то объяснить свое долгое отсутствие, я придумывала какие-то школьные факультативы, репетиции праздников, участие в общественных мероприятиях. Моя мать редко посещала школьные собрания, она просто не успевала. Она продолжала работать в детском саду, а вечером убиралась, готовила еду, а Игорь помогал Кате с уроками. У них была своя семья, а у нас с Ред — своя. Свои интересы, свои вкусы, своя жизнь.

18. Февраль 2025 г. Женя

Вечером все собрались в доме Бронниковых. Новостей было так много, что всем не терпелось ими, конечно, поделиться. Кроме того, всем интересно было увидеть Ивана в тот момент, когда ему дадут послушать запись допроса Каляпиной. Если бы братья Бронниковы не были с ним знакомы, то убедительный тон, каким Светлана рассказывала следователю о возможной связи Ивана со своей пропавшей подружкой Татьяной Муштаковой, точно стал бы причиной его ареста. И он вряд ли бы остался на свободе.

Галина Петровна накрыла на стол в гостиной, все устали, были голодные и с трудом сдерживались, чтобы сразу не накинуться на еду. Даже Петр, несмотря на то что долгое время находился дома и мог бы уже сто раз перекусить, напрочь забыл про еду, поскольку увлеченно работал над своим новым романом, и теперь, устроившись за столом с блокнотом, голодный, потихоньку таскал вилкой маринованные грибочки.

Женя, пока накрывался стол, занималась в детской сыном, разговаривала с няней, составляла детское меню на завтра. К ужину она пришла переодетая в домашнее платье и, как и Петр, голодная, в ожидании начала ужина в нетерпении пощипывала хлеб.

Никто не отказался от супа, на второе принесли баранину с картофелем и салат.

Единственным человеком, у которого напрочь отсутствовал аппетит, был только Иван. Он словно сердцем чувствовал что-то нехорошее, по коротким и любопытным взглядам присутствующих понимал, что новости плохие.

— Ну?! — наконец вскричал он, потеряв терпение. — Мне прямо сейчас собираться? Вы посадите меня? Что случилось? Я же вижу, как вы смотрите на меня, вернее, отводите взгляды… Но я правда никого не убивал! Я невиновен!

— Никто не собирается тебя сажать, — поспешил его успокоить Борис, в душе жалея парня, поскольку в его положении мог оказаться кто угодно. — Более того, мы, хоть это и противозаконно, дадим тебе сейчас послушать запись допроса Каляпиной. Но для нас для всех пусть это будет уроком!

Последнюю фразу он, конечно, произнес напрасно, забыв, что за столом сидит его жена. Ясно же было, что именно он имел в виду: сходил парень налево, вот и влип в историю. Но Женя сделала вид, что пропустила эти слова мимо ушей.

— Так давайте, включайте! — вскричал Иван.

— После ужина и послушаем, — сказала твердым голосом Женя. И чуть было не добавила, мол, не станем портить человеку аппетит.

Но Иван и так понял, что допрос Каляпиной получился явно не в его пользу. И что Светлана эта точно наговорила лишнего.

Человек эмоциональный, да к тому же еще и находящийся под впечатлением недавних событий, Иван, слушая запись допроса, постоянно прерывал ее своими возмущенными вскриками, вставлял едкие реплики в адрес лгуньи, постоянно вздыхал, рефреном повторяя одно и то же: «Ну как так? Ну как можно так врать?!»

— Вы же должны понимать, раз она так лжет, значит, ей это нужно. Если бы она была нормальным, честным человеком, который, как и я, просто случайно влип в историю, зачем ей было бы врать? С чего она взяла, что мы знакомы с этой девушкой, с ее пропавшей подружкой?

Иван просто захлебывался словами возмущения, нервничал, то краснел, то становился бледным, и по лицу его струился пот. Женя, глядя на него, боялась, как бы с ним, таким молодым, не случился инсульт или инфаркт.

— Иван, вам надо успокоиться. Конечно, это хорошо, что вы прослушали эту запись, теперь хотя бы знаете, на что способны люди…

Она хотела сказать «женщины», но осеклась. Как будто бы мужчины не способны на подобную подлость.

Но Иван был прав: зачем этой Светлане было врать? Зачем было придумывать, будто бы Иван знал Татьяну? Значит, ей было так нужно. Но зачем? Вот вопрос!

— В деревне я многих опросил, показывал фото Муштаковой, — сказал интригующе молчавший до этого Павел. — Но если Светлану видели многие, а молочница и вовсе с ней разговаривала, общалась, носила ей молоко, то Татьяну не