Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

запуталась. Я звоню вам в этот час потому, — она стала говорить еще быстрее, словно боясь, что ее прервут или что Ребров отключит телефон, — что меня совесть замучила, я же все придумала про Ваню, подставила, выходит, его… А он-то вообще ни при чем!

И тут Ребров, потрясенный, как и все, ее звонком и той информацией, что она обрушила на них своим признанием, решил воспользоваться ситуацией и задать ей вопросы:

— Скажите, Светлана, где ваша подруга брала деньги? Как вы понимаете, источник ее (и вашего, вероятно, тоже) дохода может носить криминальный характер. Быть может, она присвоила чужие деньги и именно поэтому и скрывается?

— Нет-нет, она не воровка. Нет! Думаю, что это другое… Я точно сказать не могу, возможно, у Блу был мужчина. Понимаете, мы с ней хоть и подруги, но когда дело касается личной жизни, парней, любви, то здесь могут быть тайны, и много…

— Что значит «возможно»?

— Ладно. Да, был у нее мужчина. Взрослый. Они встречались, он снял ей квартиру… Но вот кто он, я понятия не имею. Поверьте, если бы у меня была хоть какая-то информация о нем, я бы его из-под земли вытащила и расспросила бы о Блу. Ни имени его не знаю, ни где он работает, ни кто он… Вообще — ни-че-го! А она тоже как рыба, в рот воды набрала и молчала. А денег он ей много давал. Блу последние месяцы была какая-то радостная, счастливая, у нее все было хорошо! Она щедро делилась деньгами и со мной. Могла запросто дать мне целую пачку… Мы с ней могли завихриться в какой-нибудь торговый центр и спустить там миллион! Запросто! Встречалась она с ним редко, очень редко. Думаю, он был очень занятым человеком, скорее всего, женатым или вообще жил в другом городе. А может, и вообще был иностранцем.

— Неужели она не назвала вам адрес квартиры, где бывала? Не похвалилась?

— Нет, говорю же вам, нет! Я, получается, ничего не знаю о своей самой близкой подруге. А еще меня люто ненавидят ее родители, вернее, ее мать и отчим.

— Как вы думаете, отчим к ней не приставал?

— О нет! Он очень умный человек. Очень осторожный. Думаю, он с самого начала понимал, насколько сложно жить в одной квартире с падчерицей-подростком, которая хороша собой и все такое… Да, Блу в силу своего характера или просто ради прикола запросто могла бы спровоцировать его или вообще из вредности написать в полицию заявление о попытке изнасилования… Просто так, чтобы его позлить. Ее бесило, что они с матерью создали новую семью, где ей не было места… Вот как-то так. Так вы отпустите Ваню?

— Мы поговорим с вами еще утром, — отреагировал сухо Ребров. — Передайте, пожалуйста, телефон дежурному.

Перекинувшись парой слов с дежурным, Ребров отключил наконец телефон.

— Что это было, Валера? — спросил Павел.

— Мне позвонили и сказали, что Каляпина рвется мне сказать что-то важное. Я подумал, что…

— …признание! — гоготнул Борис. — Но все равно, полезный был разговор. Теперь хотя бы ясно, что про тебя, Ванечка, она все просто так наплела, из страха… Вот увидишь, она тебя еще найдет, приголубит! Похоже, она влюбилась в тебя!

— Борис, ты пьян, прекрати нести эту чушь! — вырвалось у Жени.

— Да, забыл сказать, — произнес Ребров. — Мои помощники связались с коллегами из Сургута, пусть поговорят с матерью Каляпиной, может, она что знает.

— Вряд ли, — сказала Женя. — Ну что она может знать, находясь так далеко от своей дочери? Вряд ли Светлана делится с ней своими планами или переживаниями. Я о другом хотела сказать. Не знаю, как вы, но у меня создалось такое впечатление, будто бы Каляпина во время нашего разговора сидела под столом и все слышала.

— Я тоже об этом подумал, — поддержал ее Петр. — Она словно пункт за пунктом отвечала на наши вопросы, что-то объясняла… И сразу же сказала, что не мошенница и не авантюристка! Слово в слово.

— Но ясности она все равно не внесла, разве что Ваню попыталась спасти, — сказала Женя. — Она лучше всех знала свою подругу и в то же самое время понятия не имела, кто ее любовник. Думаю, она придумала про любовника, чтобы мы уцепились за эту версию и исключили по-настоящему криминальный след, который вынудил сбежать ее подругу.

— Или же ее убили, — сказал Петр, что-то быстро записывая в своем блокноте.

19. Свидетель. Тамара Каляпина, мать Светланы, 2025 г

Я чуть поднос с котлетами не уронила, когда мне сказали, что за мной пришла полиция. Да, они, уроды наши, типа решили подколоть меня, поэтому так и сказали, что именно за мной и пришли. А не ко мне. Разницу чувствуете?

Нет, на самом деле у нас коллектив дружный, меня в нашей столовке уважают, я знаю, всем нравится, как я готовлю. Да и вообще, я человек неконфликтный. Не люблю ссоры, разборки. Я лучше промолчу, не стану лезть на рожон, как говорится. Да у меня и не было в жизни таких ситуаций, когда меня обидели бы понапрасну, оклеветали или нагрубили. Говорю же, я человек неконфликтный, когда надо, промолчу или просто уйду. А человек, который хотел меня обидеть, потом и сам понимает, что ошибся. Вот так.

Пока я шла по кухне, все наши смотрели на меня, вытаращив глаза. Ну и на самом деле, что я такого могла натворить, чтобы мной заинтересовалась полиция. Если только Сергей снова с кем-то подрался. Хотя с тех пор, как у него появился кашель (а бронхит — это одно из профессиональных заболеваний сварщиков), он стал как-то поспокойнее, испугался. Вообще-то он мужик крепкий, здоровый, а тут заболел.

Я перепугалась, когда полицейский (точнее, следователь) первым делом спросил, есть ли у меня дочь Светлана Каляпина. У меня что-то с телом сделалось, словно из меня вынули кости. Я обмякла и сидела уже как мягкий мешок. И все поплыло перед глазами.

— Что с моей дочерью? Она умерла? — Важнее всего мне было узнать, что она жива!

— Нет-нет, что вы. Просто нам надо задать вам несколько вопросов.

Вопросы все были дурацкие. Меня расспрашивали о Светлане, правда, уже о той взрослой девушке, которую я и не знала. Я давно уже живу в Сургуте. Так сложилась моя жизнь. Может, если бы не встретился Сергей, вернулась бы в Москву. Уверена, что и он тоже неплохо бы устроился там, он хороший сварщик, и зарабатывают они неплохо.

Мы с ним время от времени поднимаем эту тему, но пока что