Педагогика творческой личности - Константин Николаевич Вентцель

автоматизма, будет иметь своим последствием подчинение личности чужой воле. Как психологический автомат, вступая во взаимодействие с другими, она делается орудием их воли, она хочет того, чего хотят другие, и слепо повинуется им. Воля чуждого и остающегося чуждым ей существа делается для личности законом ее поведения, насколько между ней и этим существом устанавливается психическое взаимодействие. Психологический автомат, в зависимости от окружающих его людей, может нам представить образец самого добродетельного поведения, но все его добродетельные поступки — не что иное, как нарядное платье, надетое лакеем с плеч своего барина и под которым трепещет все та же неизменная лакейская душа. В другой порочной среде подобный автомат может стать преступником и деятельность его может выразиться в ряде поступков, угрожающих жизни, счастью и спокойствию тех лиц, с которыми его судьба случайно столкнет.

Встречаются ли в действительной жизни хотя бы в приблизительной степени подобного рода автоматы? К сожалению, приходится ответить на этот вопрос утвердительно. Такой автомат может быть подведен под категорию тех характеров, которые Рибо называет аморфными, и вот как он характеризует их в своей «Психологии чувствований»: «Имя аморфным легион. Я разумею под ним тех, которые не имеют своей особой формы, характеры которых целиком приобретены. В них нет ничего врожденного, ничего похожего на призвание, природа создала их податливыми до крайности. Они являются исключительно продуктами обстоятельств, среды, воспитания, влияния людей и окружающих предметов. За них желает и действует кто-нибудь другой, а за неимением этого другого — общественная среда. Они представляют собою не голос, а эхо, и становятся такими или иными, смотря по обстоятельствам. Случай решает вопрос о их профессии, о их женитьбе и обо всем остальном; затем, раз попав в колею, они живут точно так же, как окружающие. Это характеры не индивидуальные, а видовые, профессиональные, это бесчисленные копии с одного оригинала, существовавшего когда-то».

Копирование другого в области мысли, чувства и действия, подражание, пассивная симпатия и рабское повиновение — вот к чему сводится психическое взаимодействие, поскольку оно происходит на почве психологического автоматизма. Посмотрим теперь, к каким результатам приводит оно, когда устанавливается на почве творческой активности нашего духа, когда его основным фактором является сознательная воля человека.

Прежде всего мы имеем здесь обмен мыслей, делающий возможным возникновение научного объективного знания. Если бы не было обмена мыслей, если бы человек в интеллектуальном отношении являлся изолированным существом, то объективное знание или наука никогда бы не возникла и человек никогда бы не вышел за пределы узкого миросозерцания, выработанного на основании только личного опыта и личного мышления. Только при помощи обмена мыслей личный опыт отдельной личности и результаты ее умственной обработки этого жизненного опыта могут становиться общим достоянием, могут сравниваться и сопоставляться с таковым же личным опытом и результатами мышления других людей. Знание есть социальный продукт, и только благодаря обмену мыслей человек может приобщиться к той богатой сокровищнице умственных благ, которые человечество накопило в продолжение своего развития и продолжает накоплять все в более возрастающем размере. Чем шире обмен мыслей, чем он интенсивнее, тем быстрее может идти рост научного знания как в отдельной личности, так и в целом человечестве. И все, что задерживает этот обмен мыслей, все это является препятствием для умственного прогресса, составляющего необходимое условие и для развития человека как в эмоциональном отношении, так и в отношении воли.

Вслед за обменом мыслей идет то, что может быть названо обменом чувствований или эмоций. Человек может не только передумывать мысли других людей, сравнивать их со своими собственными, критически проверять, приводить во взаимную гармонию и делать, таким образом, их своим собственным умственным достоянием, — он может также переживать волнующие этих последних чувства и страсти и испытываемые ими удовольствия и страдания и переживать не внешним образом, не пассивно, а так, что при этом затрагиваются самые интимные, самые сокровенные струны его души. Благодаря психическому взаимодействию, не только мысль других, критически проверенная и приведенная в гармонию со всем строем нашего миросозерцания, может стать нашею мыслью, но и чувство, переживаемое другим, может стать нашим чувством, будучи не просто пассивно воспринято, но переработано до степени активного стремления. Так, например, сострадание, которое рождается на почве психологического автоматизма и которое способно ограничиваться только пролитием слез и принятием грустного вида, принимает форму чувства сострадания, ищущего себе выхода прежде всего и главным образом в деятельности, направленной на устранение того страдания и горя, которые приходится видеть или представлять себе.

Таким образом, наряду с обменом мыслей, делающим возможным развитие объективного знания, всегда существует обмен чувств или эмоций, делающий возможным развитие деятельной симпатии или активного альтруизма. Если бы не было обмена чувств, человек никогда бы не вышел за пределы узкого одностороннего эгоизма. Активные альтруистические чувствования, деятельная симпатия рождаются на почве той формы психического взаимодействия, в которой играет роль сознательная творческая воля, и представляют такой же социальный продукт, как и объективное знание. Вместе с расширением круга этой формы психического взаимодействия растет и деятельная симпатия, и пределы этому развитию указать так же трудно, как трудно указать пределы для развития объективного знания. Симпатия к непосредственно близким людям, окружающим данную личность, стремится постепенно расшириться на все больший и больший круг людей и в конечном пределе охватить все человечество. Развиваясь еще дальше, симпатия распространяется на все то, что вообще одарено какою бы то ни было чувствительностью, на все, в чем чувствуется трепет и дыхание жизни. Человек делается способным охватывать своею любовью все, что живет и имеет задатки для развития. Благодаря обмену чувств человек может неизмеримо расширить свою личность в эмоциональном отношении: его жизнь делается многостороннее и богаче, потому что он становится участником эмоциональной жизни других людей все в более и более широкой степени.

Наконец, наряду с обменом мыслей и чувств идет и делается благодаря им возможным обмен желаний, хотений и идеальных стремлений. Можно не только передумывать мысли других людей, можно не только переживать волнующие их чувства, — можно также их волю сделать предметом своей воли, их желания — своими желаниями, их идеалы — своими идеалами. И сделать это не в смысле пассивного подчинения воле других, а потому, что воля, желания и идеалы других согласуются с лучшими нашими творческими стремлениями, являясь их расширением, завершением и дополнением. Наша личность при этом не стирается и не уничтожается, как при психическом взаимодействии на почве психологического автоматизма, а становится только полнее и шире. Благодаря той форме психического взаимодействия, о которой мы говорим теперь, мотивами, двигающими человеческую волю, могут быть