Клич перелетных гусей. Японская классическая поэзия XVII – начала XIX века - Мацуо Басё

одном

отрада моя и награда —

в сочиненье стихов, —

где б я ни был и что бы ни делал,

на земле или там, на небе…

* * *

После того

как покину приют свой непрочный,

бренную плоть, —

не останется больше преграды

между мною и мирозданьем!..

В ДЕНЬ, КОГДА МНЕ ГРУСТНО

Немного мне нужно:

один понимающий друг

для умной беседы

да один пейзаж по соседству,

чтобы только им любоваться…

* * *

Всего-то лишь друга

да глазу приятный пейзаж…

Но если и это

мне заказано – принимаю

жизнь любую в своей Отчизне!

Окума Котомити

* * *

Того и гляди,

подхваченный ветром осенним,

с вершины сосны

умчится в ночные просторы

едва народившийся месяц…

* * *

Дремоту прогнав,

на небо ночное гляжу —

взошла ли луна?

У самой подушки моей

о чем-то сверчок верещит…

ГОРНАЯ ХИЖИНА

Только и слышу

от фанфаронов столичных:

«Вот хорошо бы

в здешних краях поселиться!»

Как же! Заманишь их в горы!..

МУРАВЕЙ

«Вот он, смотрите!» —

мне ребятишки кричат,

да уж куда там!

Как углядеть старику

эту букашку в траве?..

* * *

Ночною порой

из дома смотрю, как снежинки

над садом кружат,

мерцая и переливаясь

в проемах светящихся окон…

* * *

Трудно, должно быть,

властвовать и управлять!

Стоит случайно

вырвать один волосок —

болью все тело пронзит…

* * *

Старец столетний,

от молодых услыхав,

что где-то в мире

снова случилась беда, —

только смеется в ответ…

* * *

Вот и сегодня

до дому еле дополз —

скоро уж, видно,

выйду из этих ворот,

чтобы назад не прийти…

В ОЖИДАНИИ ЦВЕТЕНИЯ СЛИВЫ

При виде бутонов,

что утром раскрыться должны

на сливе близ дома,

сегодня сосед мой весь вечер

счастливую прячет улыбку…

* * *

Вот ведь малышка!

Ножками ходит уже,

а маму просит,

чтоб понесла на спине, —

так-то приятней, поди!

* * *

Думаю с грустью:

как ни длинны вечера

порой весенней,

но ведь пройдут и они,

станут далеким «вчера»…

* * *

Я светильник задул —

и не стало в то же мгновенье

всех привычных вещей.

Лишь одно у меня осталось —

сердце в дряхлом, немощном теле…

* * *

Оттого-то как раз,

что сам не богат и не знатен, —

созерцая сей мир,

я цветы называю цветами,

а луну неизменно луною…[77]

* * *

Лето настало,

но стоило только раскрыть

сложенный веер —

и в рисунке вновь оживают

очертанья дымки весенней…

ВОРОНА

Птенцы-то в гнезде

совсем уже взрослыми стали,

а ей все одно —

покормить норовит из клюва

оперившееся потомство!..

* * *

Ночью где-то в саду

лист сухой, сорвавшийся с ветки,

тихо прошелестел,

а почудилось – он приземлился

возле самого изголовья…

* * *

Облетели цветы,

и теперь уж ничто не украсит

старый, глохнущий пруд —

ни единого лепесточка

не осталось на темной глади…

* * *

В эти долгие дни

сколько раз, томимый бездельем,

праздно я наблюдал,

как неспешно проходит солнце

весь свой путь от восхода к закату…

* * *

В пору цветенья

как будто бы даже шипы

стали помягче…

Наломал диких роз охапку,

а царапины – ни единой!

Смотрю на цветы с ложа болезни

На бок поворочусь,

чтобы лучше увидеть с постели

вишни там, за окном, —

и никак не могу надивиться,

что цветы на ветвях все те же…

* * *

У закрытых ворот

с рукою, протянутой к дому,

старый нищий застыл —

лепестки цветов подаяньем

на ладонь тихонько ложатся…

* * *

Всего лишь на сун

дверь хижины приотворили

ночною порой —

и пахнуло в лицо из сада

ароматом цветущей сливы…

* * *

Сквозь густой снегопад,

все дороги надежно укрывший,

вижу, как на мосту

встала перед сугробом лошадь,

отказавшись тащить телегу…

* * *

Да ежели взять

хоть картофелины, к примеру, —

и у тех под землей

прижимаются ребятишки

поплотней к материнскому боку…

* * *

Малютки еще,

и сами таких же малюток

готовы пригреть! —

Подобранных птенчиков нянчат

деревенские ребятишки…

* * *

С прогулки в горах

меня проводила до дома

и в щелку ворот

за мною шмыгнула следом

луна, совсем расшалившись!..

* * *

На тропинке в полях

я застигнут ливнем осенним.

Тотчас зонтик раскрыл —

и сверкнули крупные капли

в замутненном лунном сиянье…

* * *

До чего же смешно

снова слышать собственный голос!

И кричат, и кричат,

и опять кричат