Юродство о Христе и Христа ради юродивые восточной русской церкви: исторический очерк и жития сих подвижников благочестия - Иоанн Ковалевский

Виссарион, можно сказать, всю жизнь провел в слезах, рыданиях и воздыханиях сердечных: «Слезные потоки всегда исхождаху от очес его и воздыхания частая из глубины сердечные произносяше, и вся дни жития своего в слезах препроводи, всегда плача и рыдая». Преподобный Виссарион скончался в глубокой старости в конце пятого столетия[190]. Память его празднуется 6 июня.

По Иконописному подлиннику: «Подобием вельми стар и сед, власы кратки, брада подоле Николины проста, ризы монашеские и в схиме, едино токмо имый на теле рубищное худейшее одеяние, елико не весьма телу нагу быти»[191] (Филимонов, с. 362).

^ Святой Симеон, Христа ради юродивый

Святой Симеон родился в царствование Юстиниана, около 522 года[192] в городе Едесе, от «благородных» и богатых родителей. После 30 лет, проведенных им в доме родителей, он пришел в Иерусалим поклониться «честному древу крестному» и отсюда отправился к Иордану, в монастырь святого Герасима, где игумен Никон «облече его во святый великий ангельский образ»[193]. Чрез год тайно ночью он оставил монастырь и «вселися в пустыню», близ Мертвого моря. Здесь подвизался он «во всяком злострадании» около 30 лет и «в толикое прииде безстрастие, яко плоть его бяше, аки некое нечувственное древо, никакового же в себе возжделения ощущающе»[194].

В 582 году, в 60-летнем возрасте, святой Симеон удалился из пустыни «ругаться миру». Но прежде чем принять на себя подвиг юродства, он прибыл в Иерусалим снова поклониться Кресту и Гробу Господню: «моляшеся прилежно Богу, дабы его дела покрыл пред человеки, дондеже от жития сего преставлен будет, яко да убежит тщеславные славы и возношения: но яко безумного и несмысленного вси да имут его». Из Иерусалима Симеон пришел в Эмессу и здесь начал свое Христа ради юродство. «Этот муж, – говорит современник Симеона историк Евагрий, – до того отвергся тщеславия, что людям, не знавшим его, казался помешанным, хотя был исполнен всякой премудрости и Божией благодати. Он жил большею частью особняком[195], вовсе никому не представляя случаев узнать, когда и как он молился Богу, когда вкушал пищу и когда не прикасался к ней. Иногда являлся он на больших дорогах и площадях и казался исступленным, вовсе лишенным смысла и рассудка. Случалось и то, что, вошедши украдкой в какую-нибудь гостиницу, он томимый голодом, принимался за первую попавшуюся на глаза пищу. Когда кто выражал ему свое уважение поклоном, он с досадою и поспешностию уходил, боясь, чтобы его добродетель не открылась». Так говорит о святом Симеоне в своей «Истории» Евагрий (IV, 34), прибавляя к этому три чудесных случая из его жизни (о которых мы скажем несколько позже).

В подробном его житии, которое в древнее время было переведено и по-славянски[196], передается: нашел блаженный вне города на куче сора мертвую собаку; он снял с себя ужевый пояс, который носил, и привязал его к ногам собаки, потащил ее чрез ворота в город. Увидели его дети и начали кричать: «Чернец юродивый, чернец юродивый», и бросали в него камнями, и били палками. На другой день в воскресенье, набрав за пазуху орехов, вошел он в церковь во время Литургии и стал орехами гасить свечи. Его хотели прогнать, а он взошел на амвон и стал бить орехами женщин, так что едва выгнали его из храма; выбежав из церкви он опрокинул столы с хлебами для продажи, за что хлеботорговцы его избили почти до смерти.

Однажды продавец-харчевник[197], принадлежавший к ереси «Севировой», увидел блаженного и, не зная, что он юродивый, обратился к нему: «Почто скитаешься, старче, пойди ко мне и буди продаваяй сочиво, и боб, и крупы?» Симеон согласился. Ставши на место, он начал раздавать сочиво народу и сам есть в волю, так как перед тем всю неделю не ел. Когда хозяин увидел, что он ничего не продавал, а только сам ел и раздавал нищим, он побил его сильно, и прогнал юродивого[198].

Было у блаженного несколько человек близких, с которыми он обращался без всякого притворства. У одного из этих знакомых была служанка, которая с кем-то имела постыдную связь и сделалась беременною. Когда господа принуждали ее назвать виновника ее греха, она сказала, что была в тайной связи с Симеоном, от него понесла и справедливость этого подтвердила клятвою, изъявляя готовность, если нужно, изобличить виновного. Услышав об этом, Симеон не стал противоречить и сказал, что он носит тело – сосуд скудельный. Когда повсюду разнеслась об этом молва, и Симеона, по-видимому, покрыла бесчестием, – он будто бы от стыда не стал показываться. Но вот женщине пришло время родить; муки рождения стали действовать с чрезмерною и невыносимою силою и довели до крайней опасности жизнь ее, а дитя не рождалось. Тогда нарочно пришел туда Симеон и, когда стали упрашивать его помолиться, – он вслух всех сказал, что эта женщина не прежде разрешится от бремени, как назвав человека, от которого оказалась беременною. Как скоро она сделала это и назвала действительного отца, младенец немедленно явился на свет. Однажды заметили, что Симеон вошел в дом распутной женщины и, заперев за собою дверь, остался с нею наедине. Потом он отворил дверь и поспешно вышел, озираясь по всем сторонам, не смотрит ли кто на него. После того подозрение еще более усилилось, так что видевшие его позвали к себе женщину и спросили ее, зачем у ней был Симеон и так долго. Но женщина клятвенно уверяла, что уже третий день по бедности не было у ней ничего во рту кроме воды; а Симеон принес ей мяса, хлеба и вина и, заперев дверь, предложил трапезу с приказанием, чтобы она ела досыта, потому что довольно терпела от недостатка в пище, остатки же всего принесенного взял с собою.

В 588 году он предсказал землетрясение. За несколько дней пред землетрясением, которое сильно поколебало приморскую Финикию и от которого особенно потерпели города Берне, Библ и Триполис, Симеон, махая бичом, стал бить по некоторым столпам, на которых утверждались здания, приговаривая: «Стой крепко, Господь повелевает ти», иным столпам: «Ты ни стой, ни пади», и во время землетрясения все столпы, которым юродивый велел стоять, остались целы и невредимы; другие же пали и «в прах» разрушились вместе