Юродство о Христе и Христа ради юродивые восточной русской церкви: исторический очерк и жития сих подвижников благочестия - Иоанн Ковалевский

Господин, опечаленный такою переменою Андрея и считая его помешанным, велел, как бесноватого, заковать и отвести к храму святой Анастасии, целительницы лишенных ума[208]. Здесь юродивый Андрей был утвержден в своем подвиге новыми явлениями. Он видел святую Анастасию, беседующую со святым Иоанном Златоустом, и слышал, как на вопрос последнего: «Анастасие, не уврачуешь ли и сего Андрея?» – отвечала святая мученица: «Врачевание ему не нужно, ибо его врачевал Тот, Кто сказал ему: юродствуй Мене ради». В другой раз блаженный увидел целый полк бесов, устремившихся на него с намерением убить, и спасен был святым Иоанном Богословом; причем небесный покровитель снова ободрил подвиг Андрея и обещался быть всегда ему помощником. В третье видение казалось подвижнику, что он в чертогах царских пред Царем. Царь дал ему вкусить сначала нечто весьма горькое и сказал: «Таков скорбный путь служащих Мне в настоящей жизни», потом подал другую снедь «сладчае манны», изрекши: «Такова у Меня пища работающим Мне и мужественно терпящим все до конца; соверши и ты подвиг свой мужественно, как начал: вмале постраждеши, во веки в жизни нескончаемой будеши пребывати».

Вельможа, продержав четыре месяца Андрея и видя, что он остается в прежнем «состоянии», отпустил его «на волю». Юродивый Андрей, получив свободу, начал бегать по улицам, «творяся неистов», и переносил разного рода оскорбления, насмешки и лишения. Многие ругались над ним, как над безумным, иные считали его бесноватым, отроки нередко толкали и били его; но он все сносил терпеливо и молился за оскорбителей. Если кто подавал ему милостыню, он отдавал ее нищим и притом в виде шутки или с бранью; и это делал он затем, чтобы не знали, что он раздает милостыню. Дня по три, обыкновенно, он ничего не ел; если же не подадут куска хлеба, он оставался без пищи неделю и две. Одеждою ему служило рубище «непотребное», которое едва могло прикрывать его наготу. Днем бегал он, подобно Симеону, Христа ради юродивому, а ночь проводил в молитве. Живя в многолюдном городе (Константинополе), блаженный не имел, где приклонить главу: нищие прогоняли его из хижин своих, богатые не пускали и на двор. Когда же нужда была «упокоити мало многотрудное тело» свое, он отыскивал места, где лежали собаки, и ложился с ними, но и те не принимали его к себе: «инии бо кусающе его, отгоняли от себя, инии же сами убегали от него!» Так страдал сей подвижник Христов!

Все эти страдания и лишения ради Господа, ночные бдения, молитвы и всегдашнее воздержание стяжали подвижнику такую чистоту сердца, что он сделался жителем не столько чувственного, сколько духовного мира, нередко видел он Ангелов, то ратующих против демонов за спасаемых, то плачущих, когда нераскаянные грешники доводили себя до совершенной погибели; видел и демонов с их адскими кознями[209], и сколько первым был любезен как друг, столько последним страшен и ненавистен. При такой способности созерцать невидимое, святой прозревал даже в мысли и внутреннее состояние душ человеческих, и свою прозорливость употреблял во спасение грешников, хотя и не все внимали увещаниям юродивого. Один гробный тать, который, вырывая мертвецов, снимал с них одежды, – решился ограбить недавно погребенную богатую девицу. На пути к исполнению этого злого замысла он встретил юродивого Андрея; святой прозорливец увидел его и, зная преступное его намерение, как бы с гневом взглянул на него и сказал: «Так говорит Дух, судящий похищающему одежды лежащих во гробех: не будешь ты видеть солнца, не будешь видеть дня, ни лица человеческого; затворятся для тебя врата дома твоего и никогда не отворятся». – Тать хотя и слышал эти слова, но не обратил на них внимания и продолжал свой путь. Святой Андрей взглянув на него, сказал: «Ты идешь? не укради; если же сделаешь это, не будешь видеть солнца». Поняв, что слова относятся к нему, тать дивился, что мысли его узнаны, возвратился к нему и сказал: «Ты точно одержим беснованием и говоришь о неизвестном и тайном по наущению демонскому; но я хочу идти туда и увижу, сбудутся ли слова твои». И святой Андрей пошел далее, продолжая юродствовать.

Когда наступил вечер, тать отвалил камень от гроба и вошел в него. Взяв верхнюю одежду и «всю многоценную утварь», он хотел уйти, но подумал: «Хорош и хитон, сниму и его», и снял. И, оставив тело нагое, хотел уже выйти, как умершая как бы проснулась и ударила его по лицу, и он ослеп. Ослепленный тать с этого времени начал просить милостыню и, поминая святого Андрея, не переставал дивиться, что тот предузнал все, что случилось с ним.

Одна благочестивая женщина Варвара с ужасом однажды увидела блаженного Андрея, ходящего на торжище среди народа и блиставшего, подобно столпу огненному, между тем, как некоторые несмысленные толкали его, а другие били; многие же, смотря на него, говорили: «Неистов человек сей и погубил свой ум». Бесы же, шедшие за ним, в образе эфиопов, говорили: «Не дай Бог другого подобного на земле; никто так не изжег сердца наши, как сей, который не хочет работать господину своему, но, сделавшись юродивым, ругается всему миру. Видя же жена, что эфиопы замечали людей, бьющих святого, говорила себе: «Безумны биющие его, ибо за это осуждены будут в день смерти». Слышав это, блаженный Андрей, подобно пламени, устремившись на демонов, гневно говорил им: «Вы не должны замечать биющих меня, ибо я молюсь за них Владыке моему, да не вменит им греха сего, который творят они по неведению». Когда святый говорил это, отверзлось небо и слетел белоснежный голубь с масличною ветвью в устах и сказал святому: «Прими ветвь сию, посланную тебе из рая Господом Вседержителем, в знак благодати Своей; ибо ты милостив и человеколюбив, как и Сам Он милостив: прощаешь биющих тебя и молишься за них, чтобы это не вменилось им в грех».

Несли богатого мертвеца к могиле; похороны были великолепные. Но Андрей видит в воздухе сотни злых духов, радующихся мертвецу как своей добыче. «За что попался бедный во власть демонов?» – думал с горестью Андрей. «Он был, – говорил Ангел Андрею, – человек «зело грешен и лют вельми в своем житии, прелюбодей и содомлянин, льстив и немилосерд, сребролюбец, злопамятлив и мздоимец»... Несколько человек убил он тайно, человек жестокий, сладострастный и не знавший ничего