Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

В ханском дворце по ночам зажигались потешные огни, а на улицах зажигали смоляные бочки.

Наконец, кончились свадебные пиршества, и ханы занялись управлением народа, а народ — работой.

Ниса жила во дворце своего мужа. И в первые дни своего замужества она заметила, что стал он угрюм и молчалив.

— Милый, что с тобой? — спросила его однажды. — Отчего ты так задумчив и холодом веет от твоего молчания?

— Меня обида великая съедает, что ты уже была женой мошенника и вора Керима, — ответил принц.

Заплакала Ниса.

— Милый?! — воскликнула она. — Но что же было делать мне, когда он насильно увез меня, и ты тогда спал… Я кричала о помощи, и ты не слышал, потому что ты сон любил сильнее меня.

— Не говори неправды! — возразил принц. — Я спал не по своей вине, меня усыпила злая мачеха. Ты же, если бы любила меня, должна была бы предпочесть смерть, чем стать женой подлого вора, который к тому же потом мучил тебя тяжелой работой.

И разгневанный ушел он.

Ниса долго плакала.

— Так вот какова его любовь! — с горечью воскликнула она.

И вспомнила, как Ахмет увез ее, вспомнила, как на лесной полянке он называл ее пышной розой, на лепестках которой дрожат капельки утренней росы, вспомнила первый день своей работы на пристани и тот вечер, когда в каморке на постоялом дворе стоял он перед ней на коленях и целовал ее исколотые иглой пальчики.

И еще сильнее заплакала она.

— Он любил меня, сильно любил! — вздохнула она. — И зачем, зачем разбогател он? — воскликнула она. — С богатством и пропала любовь.

Но сейчас же вспомнила, как тяготилась она работой на пристани, как ей хотелось тихой и покойной жизни.

И плакала она, и от слез распухли глаза ее. Старой служанке поведала она свое горе, а та, в свою очередь, рассказала ей, что принц лгал о сладких лепешках, ибо, когда он ехал похищать Нису, мачехи уже не было в живых: за два дня перед тем, за обедом она подавилась рыбьей костью и умерла. Потом старуха рассказала, что сонный принц был замечен со стены воином, разбужен и приведен к отцу Нисы, а тот, узнав, что он проспал свою возлюбленную, ругал его и смеялся над ним, а дочь свою проклял. Потом вызвал к себе его отца и рассказал о позорном поведении его сына. Отец ударил сына по щеке и, угрожая проклятием и лишением наследства, приказал ему ехать искать свою возлюбленную.

— Так вот оно что! — сказала Ниса, засмеялась и возненавидела своего супруга, и жизнь во дворце стала в тягость для нее, и не могла забыть она лесной полянки и ясного солнечного дня.

И раз, когда муж, смеясь, сказал ей, что она была любовницей грязного вора, она крикнула, задрожав от гнева:

— Ты хуже вора — ты лгун и трус! Тебя по щеке били.

Он побледнел.

— Я убью тебя, если ты скажешь еще одно слово, — проговорил он, заскрипев зубами.

— Убивай! — крикнула Ниса. — Мне жить с тобой, обманщиком, тошно. Ты хуже самой последней женщины. У тебя ни чести, ни совести нет! Трусливый лгунишка ты!

— Какой я лгун? Кого я обманул? — крикнул он. — Если знаешь, должна сказать, а не бросать слов на ветер.

— Хорошо, я скажу, — ответила она и рассказала все, что слышала от служанки.

— Это ты старую ведьму наслушалась? — проговорил он и ушел.

Утром старую служанку нашли в саду мертвой…

— От старости умерла, — говорили во дворце, а по темным уголкам шептались, что принц ее удавил. И шепот этот дошел до Нисы, и сразу она съежилась, ожидая и себе подобной же участи.

Пришел муж и сел около нее.

— Нам надо поговорить, — сказал он.

— Говори, я слушаю, — тихо и покорно ответила она.

И он начал говорить о том, что раз судьба соединила их, то и должны они устроить свою жизнь так, чтобы не быть один другому в тягость, а для этого надо забыть прошлое и даже в минуты гнева не вспоминать его.

— Да, да, — так же тихо и покорно проговорила Ниса. — Забудем прошлое… Пусть умрет оно!

Но долго она не могла забыть прошлого. И жила она одинокая, увядала ее молодость, и с нею и красота пропадала, и радости не было в ее жизни.

Потом привыкла она к постылой жизни, а когда стали рождаться у нее дети, она совсем покорилась, стала безропотной рабой мужа и уже больше не вспоминала о лесной полянке.

Ахмет на коне разбойника поехал в ближайший город, остановился на постоялом дворе и крепко уснул после пережитых страданий. Под утро увидел он во сне свою мать. Как и там, на горе, стояла она истерзанная, израненная и плакала. И хотел он заглянуть ей в глаза, и не удалось ему это сделать. Проснулся он и долго думал о матери.

— Бедная матушка! — впервые пожалел он ее. — Нет, — сказал он потом, — надо начать новую жизнь. Буду работать, трудиться.

Поднялся с постели и поехал на базар коня продавать, чтобы на вырученные деньги маленькую торговлю начать.

На базаре он обратил внимание на толпу, которая кого-то окружала; подъехал к ней, увидел, что среди нее, на разостланной циновке сидел заклинатель змей, забредший из Индии. Был он оборван, как нищий, и весь смуглый. Перед ним стояла круглая, закрытая черной тряпкой корзина. Заклинатель приоткрыл тряпку, взял тростниковую флейту и начал насвистывать. Из корзины высунулась голова змеи, потом выползла и сама змея — серая, длинная и толстая… Голова ее поднималась все выше и выше и, как маятник, мерно покачивалась из стороны в сторону. Разинув рот, из которого высунулось раздвоенное жало, стала она на конец хвоста, изогнула шею, по-прежнему покачивалась, и вдруг упала на заклинателя, обвила его шею, голову. Потом, быстро развиваясь, сползла с него, подняла голову и шипя поползла в толпу. Толпа с криком шарахнулась, Ахмет тронул коня, и тот сделал скачок в сторону. Поднялся заклинатель, схватил змею за хвост, пустил в корзину и потом смеясь крикнул Ахмету:

— Эй ты, воин! Змеи испугался? Ха-ха!

Вспыхнул Ахмет.

— Помолчи, черная собака! — крикнул, выхватил саблю, замахнулся на заклинателя.

Но в это время полетели из толпы в него камни, палки. Два-три камня попали в него и коня. И, не помня себя, с обнаженной саблей бросился он на толпу, ударил и раз, другой, третий и поскакал с базара.

Всполошился весь