Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

рабочего рассказывала своим знакомым, что она дочь хана, но ей никто не верил, так как Керим предупредил многих, что его жена больна умом. Куда девался Керим с женой, неизвестно. Разыскал хозяина того постоялого двора, где жил Керим, но добиться толку от него не мог: старик с ума сошел, отыскивая клады, разломал свой дом и всю землю под ним ископал…

Ахмет не выдержал и громко рассмеялся.

Все обратили на него внимание, а он, извинившись, сказал:

— Меня удивляет, как это могли жители города помешаться на таком глупом деле, как отыскивание кладов? Я сначала не верил этому, а теперь оказывается, что это правда.

А принц продолжал:

— Если бы мне удалось разыскать этого Керима.

— Вот и меня зовут Керимом, — промолвил Ахмет, а сановник заметил ему:

— Да мало ли людей, носящих имя Керим? Говорят про рабочего, а ты купец…

Вздохнул принц, проговорил:

— Если бы я знал, что моя возлюбленная на дне морском, я и туда бы спустился за ней…

И вдруг дверь соседней комнаты растворилась, Ниса с открытым лицом выбежала к гостям и закричала рыдая:

— Мой возлюбленный, я здесь!

Принц бросился к ней навстречу, взял ее в свои объятья.

Гости были поражены происшедшим, и первым из них опомнился сановник.

— Связать злодея! — крикнул он.

Но Ахмет уже успел выбежать на двор, вскочил на коня одного из гостей и поскакал…

Скакал он степью, направляясь к лесу, и слышал позади крик погони. Бил он коня ногами по бокам и кулаком по голове, и обезумевший конь, домчавшись до лесной опушки, упал и издох. Ахмет кувырком вылетел через его голову, пополз в кусты, а потом поднялся и вглубь леса побежал. Пот лил с него, сучья и колючки рвали его одежду, рвали тело, а он, как зверь, преследуемый охотниками, ломился в чащу и забрался в такую гущу, где и днем было темно. В бессилии упал он на влажную, покрытую мхом и гниющими листьями землю. А сердце его сильно и больно стучало. Отдохнул он немного и опять полез по бурелому, и опять колючки рвали его одежду и тело.

Был вечер, когда он выбрался из леса, поднялся на скалистые горы. Под скалой, в затишье от ветра, он упал и лежал в забытьи, и кровью были покрыты его лицо и руки. Потом открыл он глаза и увидел, что на небе уже загорелись золотые звезды, становилось холодно, тело его остывало, и дрожал он. И вспомнил он, что случилось с ним в тот день. Отчаяние охватило его душу и вскричал он:

— О, какой я несчастный человек! Со дня рождения преследует меня злой рок!

И припомнилась ему вся его жизнь. И думал он, что только женщины виновны в том, что горе и страдание выпали на его долю.

«Три женщины жизнь мою напоили ядом! — думал он. — Первая женщина — мать моя: она должна бы убить меня, едва я родился, а она не сделала этого и кормила меня своею грудью, и вместо молока я сосал яд. Вторая женщина — глупая жена моя, которая выдала мою тайну, и третья женщина — Ниса, которая изменила мне и едва не предала позорной казни ради глупого принца». И вспомнил он, как впервые увез Нису, вспомнил и то ясное, солнечное утро в лесу на полянке, когда впервые поцеловал ее, и месяц тяжкой работы с нею на пристани вспомнил, — и горько рассмеялся.

— На принца, на глупого человека меня променяла, — проговорил, и злоба охватила его, и крикнул он громко: — Да будут прокляты все женщины!

Потом прижался к скале, уронил голову на грудь, тяжко вздыхая.

И вдруг почудилось ему, будто слышит он стон внизу, под скалой. Нагнулся он, заглянул вниз и увидел женщину. Стояла она, вся истерзанная, покрытая ранами и плакала, на что-то жалуясь. И узнал он в ней свою мать.

Жалостью, какой он еще никогда не испытывал, тронулось его сердце, и воскликнул он:

— Матушка!

И не стало видно матери — чернели внизу камни, завывал ветер. Опять он увидел — тучи на небе заклубились, засверкала молния, гром загремел, поднялась, заревела буря, разогнала тучи, небо очистилось, большая, яркая луна заблестела и стало светло, как днем. Внизу лес пропал, а вместо него расстилалась степь, залитая лунным светом.

Оглянулся Ахмет на горы и увидел, что стоит кто-то огромный, голова которого была подобна горе и доставала небо, глаза были, как десять огромных лун, а туловище — утесы, наваленные один на другой. И руки его были толсты и длинны, как сотни старых дубов, а ноги вросли в вершину горы. И открыл он свой рот, подобный озеру, и из него вместе с пламенем вылетели слова и громом загремели.

И Ахмет услышал:

— Проклинающий мать, да будет сам проклят!

И от этих слов содрогнулись горы, скалы оторвались от них, с грохотом покатились вниз.

В ужасе Ахмет упал лицом вниз и лежал, как мертвый, потом открыл глаза и увидел темное небо, звезды на нем, и было тихо, только ветер выл в камнях. Высунулся он из-под скалы, посмотрел вверх на горы — стояли они темные молчаливые, и того огромного и страшного не было на них.

— Сон был, — прошептал Ахмет, — страшный сон!

И дрожал он весь, потому что ветер усиливался, и был он резкий и холодный.

Встал Ахмет, вышел из-под скалы и начал взбираться на горы.

— Утром я был богат и знатен, а вечером стал нищим, и голову мою ищет палач, — проговорил он. — Такова судьба. Что завтра станет со мной, то скрыто от меня и от тех, которые хотят погубить меня.

И вдруг он вспомнил, как в городе люди искали клады и в безумии своем убивали один другого.

И захохотал он. Поднялся на камень, смотрел вниз и хохотал, как безумный.

В стороне от дороги, по песчаной степи, тащился Ахмет.

Солнце палило, и воздух был, как пламень печи, и песок горяч, как раскаленные угли. Дышать было трудно, ноги подламывались, жажда и голод мучили его, а вокруг нигде не было тени: лежали одни серые и желтые пески, то поднимаясь холмами, то опускаясь впадинами; на них кое-где торчали кусты колючки, жесткой, как дерево, и Ахмет с большим трудом вырывал эти кусты, жевал их корень, чтобы обмануть жажду, но был горек этот корень и вызывал тошноту.

И не было сил у Ахмета идти дальше, и упал он на раскаленный песок.

«Смерть», — мелькнуло у него в голове, и начал он терять