Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

— О! — вскричал управитель. — Оказывается, весь город построен на кладах! Копайте живее! — кричал он, а так как густо разросшиеся деревья мешали копать, он приказал рубить их.

— Рубите, не жалейте: их опять насадить можно! — распоряжался он.

Застучали десятки топоров, застонали, затрещали и повалились деревья. Но уборка их отняла бы много времени, а управителю поскорее хотелось отыскать богатый клад, и приказал он сжечь деревья на месте. Запылали в разных местах костры и скоро весь город превратился в огненное море, начался пожар, от которого занялся и сгорел дотла дворец, потом огонь ветром перебросило на соседние здания, и к вечеру выгорела половина города.

Густой, черный дым стоял над ним, а на улицах, площадях слышны были плач, вопли и проклятие обезумевших от горя и ужаса людей. Завывали собаки.

Прибежал Ахмет к Нисе и сказал:

— Ну, мой друг, в городе, где почти все сошли с ума, оставаться нам нельзя. Завтра едем!

Утром купил он пару коней, хорошую одежду для себя и Нисы, оружие и уехал в другой город.

Выбрал он один отдаленный город ближе к ференгской (европейской) границе и, когда приехал в него, купил лавку, товар и дом, начал торговать.

Умел он обойтись с покупателями, и торговля пошла у него хорошо, стал он богатеть.

Ниса оставалась дома, вела хозяйство и дружно жила с Ахметом.

«Вот что значит попробовать хлеба, заработанного своими руками, — думал он, глядя, как Ниса сама, без помощи служанки, приготовляла для него ужин. — Теперь уже забыла о своем ханском происхождении. Слава Богу, отыскал я себе хорошую жену!»

Желал Ахмет иметь ребенка, но его не было. Год уже прошел, другой пошел, а Ниса оставалась бездетной. И скучать она стала. Жила она в довольстве, не работала, как раньше, потому что все работы по дому исполняли рабы и рабыни, которых накупил Ахмет. Каждое желание ее исполнял Ахмет, а она с каждым днем все больше и больше скучала.

Ахмет, думая о накоплении богатства, не замечал ее скуки, да и замечать некогда было: рано утром уходил он из дома, возвращался поздно вечером голодный, ужинал и ложился спать.

Между тем богатство Ахмета росло; называли его уже Керим-агой, а потом старые богатые купцы и важные сановники стали приглашать его к себе в гости.

И Ахмет, чтобы не остаться перед ними в долгу, устраивал у себя пышные обеды, на которые приглашал всю знать городскую, а также приезжих купцов и сановников.

Однажды собралось у него обедать много гостей, и ели они, пили, весело разговаривая.

Из соседней комнаты в дверную щелочку Ниса смотрела на них, так как, по обычаю мусульманскому, не имела права показываться гостям. Увидела она, что недалеко от важного сановника сидел тот принц, который когда-то проспал ее. Возмужал он, красив был, но как-то задумчив и грустен, мало ел и в разговоре не принимал участия.

И почувствовала Ниса, как забилось ее сердце, стало ей жаль прежнего возлюбленного, и дорог стал он ей.

И услыхала она, как среди наступившего молчания важный сановник обратился к принцу с вопросом:

— Скажи нам, дорогой гость, какая печаль, какая тоска томит твое молодое сердце и грустью затуманила твои глаза?

И принц отвечал:

— Горе у меня великое, помочь ему никто из присутствующих не может, а потому и говорить о нем я не буду…

— Дорогой гость, прости меня, ты неправильно судишь о присутствующих, — возразил сановник. — Среди них-то и ищи друзей, потому что одни из них люди знатные, другие богатые, и что невозможно для простого смертного, то вполне возможно для них.

Извинился принц перед гостями за необдуманные слова свои и начал рассказывать про свое горе.

— Горе мое заключается вот в чем, — сказал он. — Я — сын хана, полюбил дочь соседнего хана, и она меня полюбила. Но ее отец не захотел отдать ее за меня. Тогда я уговорился с моею возлюбленной тайно бежать от родителей в надежде, что потом они простят нас. В одну ночь я должен был ехать к стенам города возлюбленной, ждать ее до рассвета, когда она по веревке спустится ко мне. К несчастью, о моем намерении знала мачеха, которая ненавидела меня. Притворившись, что желает мне счастья, она одобрила мое намерение и дала мне сладких лепешек. «Дорогой покушаешь, и это придаст тебе бодрости», — сказала она. Я поверил ей, взял лепешки, поехал, одну из них дорогой съел и захотелось мне спать, и я уже не помню, что потом было со мной. Пришел я в себя в темнице хана, отца моей возлюбленной, связанный по рукам, по ногам. Не понимая, что произошло со мной, я спросил тюремщиков, за что меня бросили в темницу. Они, не отвечая на мой вопрос, повели меня во дворец, и я предстал перед ханом. «Злодей! — закричал он. — Где моя дочь? Жива ли она, или ты, похитив ее, надсмеялся над ней, убил ее, а сам напился и, как последний раб, валялся спящим в пыли?» Упал я на колени перед ханом и рассказал все, упомянул и про лепешки. «А есть ли у тебя еще такая лепешка?» — спросил он. Развязали тюремщики руки мои, и я вытащил из кармана лепешку. Взял ее хан и послал гонца с письмом к моему отцу. Приехал отец, и оба хана долго беседовали наедине. Потом все трое отправились мы в наш дом. Отец позвал мачеху, спросил, не давала ли она мне сладких лепешек? Она отказалась, но старый слуга уличил ее во лжи, ибо он видел, как я получил от нее лепешки. Отец приказал мачехе под страхом смерти съесть лепешку, она съела лепешку и заснула. По приказанию отца мачеху живую закопали в землю, а мне отец сказал, чтобы я не являлся к нему до тех пор, пока не разыщу свою возлюбленную. И вот уже три года езжу я, ищу ее и не нахожу.

— Но что же могло случиться с твоей возлюбленной, дорогой принц? — спросил сановник.

— Одному Богу это известно, — печально ответил принц. — Один пастух рассказывал мне, что в то несчастное для меня утро он видел, как из города на хорошем коне мчался степью какой-то оборванец и вез с собой женщину. Но была ли эта женщина моей возлюбленной, не знаю. Потом в городе, где жители помешались на отыскивании кладов, мне рассказали про рабочего Керима, у которого была жена-красавица по имени Ниса… Так зовут и мою возлюбленную. Жена этого