Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

В городских воротах воин хотел было преградить ему дорогу, но он ударом сабли свалил его.

За городом он остановил было коня, но увидев, что из города скачут к нему всадники, помчался снова и скрылся из вида.

— Вот тебе и начал новую жизнь! — проговорил усмехаясь Ахмет, сидя в тот же вечер в лесу. — Что же! — пожал он плечами. — Не захотели люди, чтобы я начал трудовую жизнь, я начну иную, от которой им не станет весело.

И с того вечера стал он грабить по дорогам.

О грабежах заговорили в городе, и хан послал ловить разбойника, но Ахмет удачно скрывался.

В скором времени к нему примкнуло еще несколько разбойников, образовалась грозная шайка, не дававшая никому пощады. А затем к шайке со всех сторон начали стекаться бежавшие преступники, рабы, бездомные бродяги, и громадная, в триста человек, голодная, обозленная и жестокая толпа собралась вокруг Ахмета. Она не только грабила на дорогах, но нападала на селения, небольшие города, поджигала их, жителей грабила, убивала. Ханские войска не могли уничтожить разбойников, потому что при виде их они старались рассеяться, чтобы снова соединиться. И с каждым днем все росла разбойничья шайка и грозной становилась она не только для одного, но и многих ханов. От разбоев терпели и сельские, и городские жители: сельчане боялись выезжать на свои пашни, терпели голод, вследствие чего и торговля в городах сильно упала. И решили несколько соседних ханов сразу двинуть на разбойников свои войска. Разбойники были окружены, и о бегстве им нечего было думать.

— Нас всех смерть ожидает! Так продадим же дорого свою жизнь! — обратился Ахмет к разбойникам. — Кто останется в живых, тот пусть заранее знает, что враги предадут его самой мучительной казни.

— Умрем, умрем, но не сдадимся! — кричали разбойники и, когда начался бой, дрались отчаянно и под их ударами таяло ханское войско. Но последнее подавило разбойников своею численностью. Разбойники были перебиты, оставшиеся преданы мучительнейшим пыткам. Но и ханским войскам не дешево досталась победа: они потеряли почти половину своих воинов.

Среди убитых разбойников искали Ахмета и не могли найти, потому что его не было там: израненный, истекающий кровью он успел бежать в лес, забрался в чащу, где и упал без чувств.

Долго лежал он в забытьи, а когда пришел в себя, прошептал:

— Вот когда конец моей жизни настал!

Но он ошибся: случайно нашел его дровосек и хотел было предать в руки властей, но Ахмет уговорил его не делать этого, обещая по выздоровлении щедро наградить золотом, которое он закопал в лесу.

Дровосек соблазнился. Перевязал Ахмету раны, перенес его в сухую пещеру и каждый день навещал его, принося ему пищу и питье. Ахмет стал поправляться и, когда мог подняться и ходить, попросил дровосека принести ему одежду рабочего, а сам тем временем выкопал награбленное золото.

Принес дровосек одежду, Ахмет надел ее и дал своему благодетелю горсть золотых.

— Смотри, — сказал он ему на прощанье, — будь осторожен: не болтай никому о золоте. А впрочем, как хочешь, так и поступай. — И ушел…

Дровосек только неделю потерпел, а там стал хвастаться своим золотом, и в один вечер был убит и ограблен.

Направился Ахмет в ференгский город, ибо знал, что ни в одном из ханств ему нельзя жить, не рискуя быть казненным. С большим трудом добрался он до него и случайно встретил там своего соотечественника, который навсегда поселился в чужом городе. Нанялся Ахмет к нему в работники и в течение года служил верой-правдой, в то же время знакомясь с чужестранным языком, нравами и обычаями.

И увидел он, что если держать себя осторожно, в чужом городе можно будет зажить недурно.

Уйдя от хозяина, он начал маленькую торговлю. Затем вложил он в нее награбленное золото, и она быстро стала расти, развиваться. Вот тут-то и случилось с ним великое несчастье.

Хотя и далеко жил он от своей родины, но понимал, что и здесь враги могут расправиться с ним, если узнают его, тем более что в город нередко приезжали с родины купцы с товарами. И чтобы не быть узнанным кем-либо из них, он начал носить чужестранное платье. Сбросил с себя халат, заменил его сюртуком, тяжеловесную папаху — шляпой, а чевяки — сапогами.

Однажды заказал он на базаре сапожнику хорошие сапоги.

Сапожник был отличным мастером, но был и незаурядный пьяница и негодяй. Взял он у Ахмета сапожный товар, пропил его, а сапог так и не сшил. Пришел к нему Ахмет, стал его бранить, называя «подлым обманщиком», а сапожник рассердился и ударил его сапожной колодкой по голове.

Зашатался Ахмет, застонал и упал.

Сбежался народ и увидел, что купец умирает…

Постонал-постонал Ахмет и умер, а перед тем, как испустить дух, усмехнулся.

И удивился стоявший около него народ, что в такую страшную минуту он усмехнулся.

А чему усмехнулся Ахмет, — эту тайну унес он с собой в могилу.

С сапожником же поступили, как с убийцей: сначала томили его в тюрьме, потом судили, потом при громадном стечении народа на площади палач отрубил ему голову.

Из книги «Легенды Кавказа»

Каменная невеста

(Осетинская легенда)

Дорога в Лагат-Хинцаг, один из аулов Горной Осетии, пролегает по долине шумной речки Гизель-дон.

Направо и налево тянутся, постепенно повышаясь, лесистые горы; вдали, в воздушной синеве, вырисовываются скалы предгорий Снегового хребта, а над ними одиноко стоит весь белый Казбек.

По пути встречаются молодые рощи, поляны с множеством цветов яркой окраски, старинные курганы, Бог знает, кем и над чьими могилами насыпанные.

Долина сужается, переходит в ущелье, дорога круто поднимается в гору, в область камней и скал. Тут все голо и сурово, лишь кое-где ползет меж камней низкорослый кустарник; черные альпийские галки с красными клювами и лапками срываются со скал, ныряют в воздухе; из пропастей тянутся молочно-белые туманы.

С дороги спускается в котловину тропа, выходит на полянку. На полянке трепещет мелкими листочками тощая, искривленная ветром березка, торчат старые, почти сгнившие пни — видно, что здесь когда-то был лес.

На краю полянки стоит невысокая скала, дикий красноватый камень, очертаниями своими напоминающий человеческую фигуру.

Похоже на то, что кто-то начал старательно вырубать в этом камне голову, руки и оставил свою затею.

Осетины же говорят, что кирка никогда не прикасалась к этому камню: молодой девушкой когда-то он был.

Мой приятель, старый Биппо, да будет мир его душе, знал много из того, что