Легенды и мифы пригородов Санкт-Петербурга - Наум Александрович Синдаловский

что кронштадтцы дамбу уже прозвали «Дорогой жизни», чего не скажешь о петербуржцах. У них для нее более или менее лестных фольклорных названий вообще не нашлось.

Идея возвести дамбу только на первый взгляд может показаться новой. Впервые ее строительство, как средства защиты от разрушительных наводнений, предложил в 1820-х годах известный петербургский инженер-строитель П.П. Базен, автор более тридцати проектов мостов и других гидротехнических сооружений в Петербурге. Проект был отвергнут. Но именно он лег в основу всех без исключения дальнейших разработок, вплоть до нашего времени. В 1933 году по инициативе С.М. Кирова в Ленинградском научно-исследовательском институте коммунального хозяйства такой проект вновь был составлен. И снова отвергнут.

Сохранился анекдот, как об этом проекте докладывали Сталину. «Часто ли бывают в Ленинграде крупные наводнения? – поинтересовался вождь всех времен и народов. – Один раз в сто лет? Тогда у нас еще много времени».

Очередной всплеск интереса к дамбе возник в 1970-е годы. Хозяином Ленинграда в то время был первый секретарь обкома КПСС Григорий Васильевич Романов. Будто бы ему удалось-таки добиться решения Москвы о начале ее строительства. В ленинградском фольклоре тут же дамбу окрестили «дамбой Романовной», а общество разделилось на сторонников ее сооружения – «дамбистов» и яростных противников – «антидамбистов». Благодаря их непримиримой борьбе петербургская фразеология обогатилась такими блестящими образцами фольклора, как «Ленинграду д’Амба», «На заливе дамба – Ленинграду амба», «С дамбой ли, без дамбы – все равно нам амба», «Выжили в блокаду – умрем от дамбы?»

Порой яростная полемика приобретала политическую окраску. От едва уловимых намеков типа: «Петр Романов пробил окно в Европу, а Григорий Романов закрыл его… дамбой» – она доходила до откровенных выпадов в адрес Москвы:

Не достроим дамбу,

Петербургу амба.

Наводнение придет –

До правительства дойдет.

Дамбу действительно не достроили. К 1985 году ее строительство было законсервировано. При этом полностью не были сданы в эксплуатацию очистные сооружения, что привело к ухудшению экологической обстановки в Невской губе. Фольклор отреагировал мгновенно, остро и нелицеприятно: «Дамба – болячка на опухшей от грязи Невской губе». Обоим городам – Кронштадту и Петербургу, – обреченным на существование в едином экологическом пространстве, современные частушки предрекают общую судьбу:

Если невской дать воды

Выпить организму,

Не придется никогда

Уж ставить клизму.

Гигантские недостроенные фрагменты дамбы начали обрастать жутковатыми, леденящими кровь легендами. Обыватели уверяли друг друга, что в устье Невы появились крокодиловидные чудовища-мутанты, которые легко заплывают в сточные колодцы, перемещаются по фановым трубам и – вот ужас – могут запросто появиться в унитазах петербуржцев. Неплохо, предупреждает эта страшилка, легкие пластиковые крышки унитазов удерживать каким-нибудь тяжелым предметом, а испытывая острую нужду, все-таки найти возможность предусмотрительно заглянуть в глубь сточной трубы.

Понятно, что в выборе аргументов «про» и «контра» можно не стесняться, используя самые нелепые и чудовищные страшилки, но мучительные вопросы остаются, и что с ними делать, никто не знает:

Дамбу строили все службы,

Наводнения – беда.

Был залив, а стала лужа,

Где ж ты, чистая вода?

«Пригороды» Санкт-Петербурга

Тихвин

Строго говоря, Тихвин, расположенный в 200 километрах от Петербурга, его пригородом никак нельзя назвать, как, впрочем, и некоторые другие города и поселки, к которым мы обратимся в этой книге. Нас они интересуют только в непосредственной связи с историей Петербурга – Петрограда – Ленинграда. Поэтому понятие «пригород» в нашем контексте условно, но, как нам кажется, вполне уместно.

Впервые Тихвин под именем Предтеченского погоста упоминается еще в 1383 году. Позже он переименовывается в Тихвинский погост, а затем – в город Тихвин. Судя по всему, тихвинцы слыли людьми активными, деятельными и у соседей вызывали немалое беспокойство. Владимир Иванович Даль записывает пословицу: «Свято место, где тихвинца нет». Скорее всего, Петербург в число «святых мест» не входил. Магнетическая сила Петербурга достигла и этого отдаленного губернского городка. Миграция населения, особенно в 1860-е пореформенные годы, была высокой, и связи двух городов были достаточно прочными.

Но особенно остро почувствовали ленинградцы близость Тихвина во время Великой Отечественной войны. В ноябре 1941 года фашисты попытались захватить Тихвин и тем самым окружить Ленинград вторым кольцом блокады. Но более одного месяца им не удалось удерживать город. 9 декабря того же года советские войска его освободили. Вот тогда-то среди войск Ленинградского фронта, да и в самом блокадном Ленинграде заговорили безошибочно точным и беспощадным языком фольклора: «Тихвин город взял немцев за ворот» и «Не их вина, что прогнали из Тихвина, а наша сила немчуру покосила».

Кому-то может показаться, что подобные пословицы и поговорки являются плодами умственных упражнений работников армейских политотделов. Но нам уже приходилось говорить о том, что даже если это и так, то все равно, опубликованные в дивизионных многотиражках и в сборниках фронтового фольклора, они неизбежно подхватывались солдатами в окопах и населением в тылу, передавались из уст в уста, и уже поэтому становились принадлежностью фольклора.

Тихвинский Богородичный Успенский монастырь

Зеленец

По дороге из Тихвина в Петербург, в трех десятках километров от города Волхова находится старинная деревушка Зеленец, широко известная своим Свято-Троицким мужским монастырем. Зеленецкий монастырь глубоко почитался русскими императорами. Особенно любила его «благочестивая и христолюбивая» Елизавета Петровна.

Из многочисленных монастырских преданий монахи особенно любят рассказывать то, что связано с посещением их обители государыней. Осмотрев великолепные монастырские храмы и собираясь отправиться в обратный путь, скуповатая Елизавета забыла что-либо пожертвовать монастырю, за что тут же почувствовала на себе Божий гнев. Едва отъехав от ворот обители, царские кони встали как вкопанные. Опомнившись, Елизавета Петровна послала монахам сто рублей и велела молиться за ее здоровье. Как только в храме началась служба, кони пошли. Но затем снова остановились. Пришлось опять раскошелиться. Елизавета Петровна послала теперь уже тысячу рублей. И только после этого смогла спокойно добраться до столицы.

Сомино

В Бокситогорском районе Ленинградской области в 25 километрах от железной дороги, по обе стороны реки Соминки раскинулась старинная деревушка Сомино. Бывалые люди утверждают, что в этих местах однажды побывал сам царь-батюшка Петр Алексеевич. Остановился на отдых, пошел на рыбалку и выловил необыкновенной величины сома. Отсюда будто бы и ведутся названия и деревеньки, и речки, и озера, откуда она вытекает.

Возможно, это и так. Но, скорее всего, ассоциации с Петром I у местных жителей возникают по иному поводу. Может быть, потому, что посреди деревни стоит