О Христе по-другому. Подлинный смысл Страстей Христовых - Франсуа Брюн

церковь, и не только в прошлом, в эпоху Ренессанса и бесчинств некоторых пап, но и сегодня, в нашу церковь, ту, где тысячи священников злоупотребляют своим положением и сексуально домогаются детей, или же в ту, где убивают папу, но запрещают христианские похороны больного парафлегией, в церковь, которая лишь запрещает и проклинает вместо того, чтобы поддерживать, утешать, любить, делать все то, что, к счастью, все еще делают некоторые настоящие христиане, аббат Пьер или сестра Эммануэль, несмотря на все указы «Его Святейшеств».

Но, конечно, если вы априори закрыты к любым проявлениям сверхъестественного, ко всему миру «невидимого», о котором, однако, говорится в Символе веры, тогда вы не сможете узнать даже самые явные его проявления. Вы всегда найдете способ свести любые проявления невидимого мира просто к психологическим расстройствам, также как вы сводите экстазы мистиков к случаям, подвластным психоанализу.

Вы будете проходить сквозь жизнь и мир, не заметив самого существенного в них, а потому что, как говорил Жан Приёр: «История — это лишь другое название Вечной битвы Сынов Тьмы с Сынами Света»[144].

Именно такое представление о мире было у первых христиан, что полностью соответствует Евангелиям. Вот что пишет об этом отец Серж-Фома Бонино, доминиканец, один из лучших знатоков «ангельского и демонического миров». Я не способен всерьез воспринимать все те разглагольствования Фомы Аквинского, на которые он тут опирается, но, совсем другими путями, теми, что ближе скорее к Жану Приёру и что кажутся мне гораздо надежнее, я пришел к тому же выводу, и к нему, на мой взгляд, должен прийти каждый христианин:

«Мир Нового Завета, по большей части, дуалистичен. Не столько в плане онтологическом, сколько в моральном. Наш мир — это поле эсхатологической борьбы между светом и тьмой. Любой человек попадает в пространство между двумя полями сил, между двумя мирами, он „принадлежит“ к тому или к другому, в зависимости от нравственного выбора, от того, какого он „духа“. Нейтралитет тут невозможен: человек будет либо под водительством Бога, гарантирующего ему подлинную свободу, либо под тиранической властью дьявола, равнозначной рабству.

Такое служение означает, что человек отчужден: он в некоторой степени действует под влиянием другого, манипулирующего им и подавляющего глубинный порыв его природы. Он входит в службу самоуничтожения, венцом которой будет смерть: демоны убивают людей и заставляют их убивать друг друга»[145].

Демоны

Я знаю, что существование ангелов — не очевидно. И уж тем более существование падших ангелов, «демонов». И все-таки ангелы — это вовсе не существа, пронизанные светом и любовью. Предание, как и опыт Церкви, утверждает, что среди ангелов были создания ненависти и ужаса: демоны, Сатана, Вельзевул, дьявол, или любые другие имена, какими вы хотите их назвать. Такие верования в самых разных формах мы находим уже в древнейших цивилизациях. В Египетской мифологии это змей Апофис, угрожающий опрокинуть лодку Солнца. В эпосе о Гильгамеше это снова змей, завладевший цветком вечной молодости. В начале Книги Бытия мы снова видим змея, ревнующего к человеку и подговорившего его не подчиниться требованиям Яхве. Но и тут снова обнаружение такого следа в формах самых разных традиций вовсе не говорит за то, что в истоке всех этих разных представлений не лежит что-то и в самом деле реальное. В Евангелиях мы видим, как Христа искушает Сатана (Мф. 4: 1–11), как Христос раз за разом изгоняет из людей демонов: исцеление бесноватого в синагоге Капернаума, гадаринского бесноватого, дочери сирофиникиянки, эпилептика, одержимого демоном глухим и немым… По примеру Христа и церковь стала заниматься экзорцизмом.

Как мы видели, св. Августин пытался отправить подавляющее большинство человечества в ад, «к дьяволу». С первых веков христианства демоны играли важную роль в богословии и рассказах отцов-пустынников. Проблемой представлялось не знание о том, есть ли дьявол, а попытка понять, что он из себя представляет, будет ли он Богом Зла, равным Богу Добра, Сатаной как создателем материи, тогда как Бог сотворил душу. В пятом и шестом веках появляются тексты, оспаривающие такую точку зрения, и в конце концов на Латеранском соборе в 1215 году церковь явственно заявляет, что и демоны тоже были сотворены Богом и сотворены добрыми. Они сами избрали зло и, к несчастью, теперь всячески пытаются потратить свои дарования против нас.

Постепенно церковь выработала ритуал экзорцизма, он разрабатывался веками и был кодифицирован в 1614 году. О нем уже давно фактически не вспоминают. На одной из встреч Павел VI в 1972 году отреагировал на такое положение дел: «Зло представляет собой не просто нехватку чего-то, это духовное существо, которое живет и активно действует, оно испорчено и портит все вокруг. Оно образует ужасную реальность. Таинственную и ужасающую. Отказ признать существование такой реальности или попытки считать зло началом, истоки которого лежат вне Бога, противоречат учению Библии и Церкви. Ошибочными будут и попытки представить его в форме неопределенной реальности, концептуальной и фантастической персонификации неизвестной причины наших бед»[146]. В 1987 Иоанн-Павел II в храме Св. Михаила отреагировал на проблему точно так же: «И сегодня тоже мы ведем битву против дьявола, потому что демон все еще жив и все еще действует в мире. Окружающее нас зло, беспорядки, без конца потрясающие общество, непостоянство и суета человека вызваны не только первородным грехом, но являются результатом всеприсутствия Сатаны и его злокозненной деятельности»[147].

В 1999 году был совершен обряд экзорцизма. В 1978 Иоанн-Павел II участвовал в экзорцизме самолично и совершил еще два экзорцизма в 1982 и 2000 годах. Нет ни малейшего сомнения в том, что Ватикан продолжает верить и поддерживать веру в существование Сатаны и демонов. Даже происходит самоорганизация. Папский атенеум Reguina Apostolorum решил организовать для священников семинары по экзорцизму и освобождающим молитвам. К сожалению, как обычно, и здесь все повисло между двух крайностей, ультралиберальной и ультраконсервативной. В данном случае мы оказались на стороне ультраконсерваторов, потому что этот институт зависит от «Легионеров Христа». За этим названием скрывается целая программа, и эта секта сомнительнее даже, чем Opus Dei. Основателя этих «Легионеров» признали педофилом, так что от этих уроков экзорцизма, может, и она сам извлечет хоть какую-то пользу. Во всяком случает, отец Аморф, один из лучших экзорцистов с авторитетным суждением, самолично участвовал в этих семинарах и активно их всем рекомендовал.

Но далеко не все в церкви разделяют сегодня эту веру. И тут снова, уже в который раз, мы оказываемся на пересечении двух внутрицерковных тенденций, противоположных и непримиримых. Рим пытается поддержать самое