Стёжки - Эльжбета Чегарова

далеким). На курсе в университете я подружилась с Ульяной, мы были самыми отстающими ученицами в группе, и это нас сблизило. Другие ребята усердно точили знания (у них уже были назначены даты экзаменов TOEFL и последующей эмиграции), а мы располагали временем – Ульяну интересовал брак с иностранцем, но конкретного претендента пока не имелось, у меня же цели были не только отложенные, но и весьма размытые.

Ульяна стала крестной матерью нашего Клима. Тогда кругом открывались церкви и народ массово возвращался в веру. Я до сих пор не понимаю этого движения вспять – как будто семьдесят лет советской власти население вело подпольную жизнь, с молитвой и крестом ожидая, когда все это наконец закончится. Знаю отдельных людей, кого бабушка тайком науськивала сменить веру в себя на веру в Бога, но чтоб всеобщий ажиотаж?

Крещение стало модным, и к тому же праздников не хватало. Поэтому мы отнесли нарядный кулек в церковь, а потом хорошо повеселились. Кроме Клима, которого мы присоединили к сообществу верных насильно, добровольными членами церкви в тот день стали Ника и Саша. Я же всегда подозрительно относилась к моде, которая носит массовый характер, и наоборот, уверена, что «сапоги хорошие, надо брать», когда в них никто ничего не понимает.

Ульяна считала, что надо валить. Ей не повезло, ее мама не была еврейкой, а папа в расчет не шел. В Торе написано: «рожденный от язычницы называется не твоим сыном, а ее сыном», поэтому с отцом-евреем и мамой украинско-азербайджанского происхождения Ульяна страдала от реальности. Евреи массово перебирались в лучшие страны, ей оставалось искать индивидуальную дорогу. Эффектная внешность и два брака, пусть и неудачных (первый был ранний, а другой служебный – Ульяна бросила научного руководителя, когда поняла, что нужна ему лишь затем, чтобы обнаженной держать пепельницу, пока он принимает ванну, и гулять с его ужасно лохматой собакой), придали уверенности: яркая женщина, младший научный сотрудник с базовым уровнем английского может составить отличную партию европейскому джентльмену.

64

«Мы были молодые, влюбленные, и всегда светило солнце» – я точно знаю дату, когда это проклятое солнце выключилось. Клим делал первые успехи (в четыре месяца малыши начинают переворачиваться на живот и обратно. Наш кувыркался задорно, смеялся и от восторга стучал кулачком по пеленальному столику. Уже тогда можно было догадаться, что придется возить его в секцию прыжков на батуте, так как «у него способности»), стояли белые ночи, бразильцы – опять чемпионы, а мы решили, что трое ребятишек для счастливой молодой семьи – это на одного больше, чем нужно.

Новая беременность сразу после рождения малыша застала меня врасплох. Я ахнула и помчалась к мужу делиться озарением. Сашка, которого в это время арест Харченко и развал Балтийского морского пароходства (он по инерции еще там числился) занимали даже больше чемпионата мира по футболу, закурил нервно, вздыхая, и загасил окурок в закате – мы не можем себе позволить еще одного ребенка.

Ника, выслушав мою новость (она тогда еще не курила), оглушила своей: она тоже беременна, и срок одинаковый. Вы можете себе представить что-нибудь более захватывающее? Близнецы рожают деток в один день! У братишек, как у мам, день рождения в один день!

К черту Харченко, мы сможем, мы победим! – меня распирало, как спаниеля, выпрыгивающего из болота с уткой в зубах. Мы собрали вечеринку, явились Ульяна с Женькой. Веселье было уже в разгаре, я подняла тост:

– Друзья, зимой наша семья пополнится. Нас будет не пятеро… а семеро!

Известие произвело эффект обрушившегося подъезда – присутствующие замерли с бокалами в руках как на картине «Не ждали». Решив, что кормящая мать сама не пьет и другим испортила праздник, засобирались по домам. Сашка пошел провожать («Спущусь вниз, посажу на такси»), я легла спать.

Проснулась в пять. Несмятая постель, нетронутый стол – Сашка не возвращался.

Под саундтрек «бум-бум-бум» я посмотрела стремительный триллер «Спустился, посадил в такси, убили» и побежала искать труп. На улице было тихо, пусто, светло и оттого жутко. Я врывалась в подъезды, распугивая крыс, металась по соседним дворам – воображение рисовало истерзанное тело в луже крови и подстегивало.

Я выбилась из сил и вернулась домой. Надела шерстяные носки и свернулась под одеялом в калачик. Нет, по-моему, я еще позвонила в пару моргов и совершенно точно подняла с постели его мать – а Саша не приезжал? Константиновна ахнула.

Подворотня – сельский житель скажет, что это щель под воротами, через которую лают собаки на прошедшего мимо чужака. Горожанин укажет на проезд во двор: в зданиях, которые развернуты фасадом на проезжую часть, прорублены тоннели, соединяющие улицу и двор, – это и есть подворотни.

Щелкнул входной замок. Муж на цыпочках шмыгнул в постель. Крестные так расстроились, что решили брать не такси, а водку. Через подворотню свернули в лабаз под вывеской «24» и разлили горькую по бумажным стаканчикам на детской площадке. Потом еще одну. Только сейчас разошлись. Он думал, я сплю.

Пришлось признать, что третий ребенок – это на одного больше, чем я могу себе позволить.

Ника родила раньше срока. Ее сын пожил два часа и умер – увеличивать нашу семью не было смысла.

65

У нас была отдельная квартира в хорошем доме, а Фред попросил сводить его в гости – жениху было интересно посмотреть, как живет обычная русская семья. Немец приехал на несколько дней, знакомиться, Ульяна уже не знала, куда его водить (да и вообще чем занять – сразу же не отправишь обратно).

Мы накрыли стол, они пришли с бутылкой водки. Фред хрустнул крышкой, разлил по стопкам. Я крепкое не пью, но обычаи русского гостеприимства знаю. Холодной водки в стопке ровно на глоток, который приносит пьющему глубокое удовлетворение – согревает, снимает стресс и разжигает аппетит. Под первую рюмочку были приготовлены канапе с ветчиной, лимоном и оливками, на столе сверкала припорошенная луком жирная селедочка и радовали глаз бутерброды с красной икрой и сливочным маслом.

Опрокинув первую, они переглянулись. Фред выглядел озадаченным. В бутылке, которую он купил в лавочке около гостиницы, оказалась водопроводная вода. Мы испытали глубочайший стыд за нацию.

Вечер удалось спасти (ларьков шаговой доступности в те времена уже развелось достаточно). Немцу так понравилось русское застолье, что мы даже собрались на следующий день повторить.

Слово «подворотня» несет негативный оттенок, может, оттого, что тут полутьма, стойкое амбре и даже днем небезопасно. Исторически в подворотнях собирались маргинальные личности и художники, первые – за особой атмосферой, вторые – за таинственной перспективой. Петербуржцы