Рязанский след на орбите «Бурана» - Александр Фёдорович Агарев

ещё до рождения мечтал стать лётчиком-истребителем. Сразу после окончания в 1978 году школы лётчиков-испытателей я был назначен лётчиком-испытателем в Лётно-исследовательский институт, а через три года меня зачислили, после серьёзного отбора, конечно же, кандидатом в космонавты.

У.Н. Султанова часто спрашивают, побывал ли он в космосе? Он отвечает: «Я лётчик-испытатель. Это было и есть моё основное занятие. И когда меня приглашали на космическую службу, то речь как раз шла о том, что я буду в отряде космонавтов-испытателей. Моё дело – водить корабли в космос и обратно, а пребывание в космосе, исследования – прерогатива других».

Его совсем недавно об этом же спросили на встрече с первокурсниками Уфимского автотранспортного колледжа, когда Урал Назибович с сожалением рассказывал о том, что программа запуска «Бурана» с космонавтами на борту не дошла до своего завершения из-за финансовых трудностей, характерных для перестроечного времени.

Мальчишки задавали множество самых разных вопросов. Заслуженный лётчик-испытатель России, который совершил более 12 000 полётов, из них 8 000 – испытательных, говорил о них просто и обыденно. Это вызывает удивление и гордость за непоказное мужество, за преданность любимому делу.

Был среди вопросов и такой. На чём основаны его спокойствие и уверенность в столь опасной профессии? Султанов ответил:

«Прежде всего, на знании машины, вообще, техники. Второе – на физической подготовке, на тренированности. И, в-третьих, на психологической выдержке, на умении мгновенно собраться».

Для присутствующих было важно услышать такие вроде бы бесхитростные, но на поверку мудрые, советы из уст человека, который своей причастностью к большому и важному делу вызывает уважение, а в общении предстаёт авторитетным старшим другом. Благодарные аплодисменты слушателей прозвучали в этот день как знак принятия эстафеты, как желание быть похожими на него. А от желания до его исполнения не такой уж долгий путь, если мечтать так действенно и основательно, как это удалось Уралу Султанову[62].

– Кем Вы мечтали стать в детстве? Космонавтом, наверно?

– Нет. Я хотел стать военным лётчиком, мечтал летать на истребителе. Путь к этому был долгим. В 1964 году я поступил в Казанское суворовское военное училище. Затем учился в Харьковском авиационном училище, служил военным лётчиком-инструктором, был слушателем школы лётчиков-испытателей… А потом до 2002 года, работал в Лётно-исследовательском институте имени Громова в городе Жуковском.

– Как Вы попали в отряд космонавтов?

– В 1978 году мне предложили войти в состав отряда лётчиков-испытателей по проведению испытаний «Бурана» – космического корабля самолётного типа – в атмосфере и в космосе. Я согласился.

– Почему Вы так и не полетели в космос?

– В стране назревали изменения, финансирование программы постепенно уменьшилось, и она остановилась. Единственный беспилотный полёт «Буран» совершил в 1988 году. Знания и навыки лётчиков-испытателей оказались ненужными.

– Как сложилась судьба «Бурана»? Из него же, вроде, ресторан сделали?

– Этот экземпляр был разрушен под развалинами здания на Байконуре, в котором он находился. Дальнейшую судьбу его не знаю.

– Профессия лётчика-испытателя связана с постоянным риском. Часто ли Вы попадали в аварийные ситуации?

– Нечасто, но и не очень редко. Ничего страшного в этом нет. В лётно-испытательной работе не считается инцидентом, если что-то не работает. Главное – чтобы это не влияло на ход эксперимента или продолжение полёта. Лётчик-испытатель сам оценивает обстановку и принимает решение, завершить полёт или нет. Главное при этом – сохранять спокойствие и работать головой. Хорошая традиция в профессии испытателя – постоянная самостоятельная учёба. При этом совсем необязательно сидеть в классах, отчитываться перед комиссиями. Я летал на пяти десятках типов самолётов и их модификаций – это большой исследовательский труд, много информации и опыта.

– Вспомним последние авиакатастрофы. Если бы на месте тех пилотов были лётчики-испытатели, смогли бы они предотвратить аварии?

– Считаю, что этих катастроф можно было избежать. И справиться с этим могли бы не только испытатели. Человеческий фактор играет огромную роль. Могу сказать, что авиационные происшествия, которые случились за последние 20 лет, произошли не по вине серьёзных отказов техники. Однажды под Красноярском в ясную погоду упал самолёт А-320 – все погибли. Оказалось, за штурвал посадили мальчика – он случайно отключил автопилот. Если бы его подстраховывал достаточно опытный лётчик, который хорошо знает этот самолёт и признаки отключения автопилота, были бы предприняты соответствующие действия, катастрофы бы не случилось.

– А говорят, наши самолёты падают из-за большой изношенности…

– И всё-таки я считаю, что чаще авиационные происшествия случаются из-за ошибок человека. Мне приходилось летать на Ил-18, который был в эксплуатации 42 года. Не развалился же он! Если за самолётом постоянно ведётся хорошее наблюдение и обслуживание, то он может летать долго. Специалист запросто сможет определить, сколько ещё его можно безопасно эксплуатировать.

– Значит, Вы приняли решение пойти по стопам отца и стать лётчиком-асом?

– Скажу так: решение стать лётчиком-истребителем созрело самостоятельно. Желание пилотировать самолёты этого прекрасного рода авиации возникло, наверное, на второй день после образования Земли – точной даты не помню.

Много было факторов, которые повлияли на моё стремление управлять истребителями: и книги, и фильмы, и разговоры, и реальные самолёты, и ещё что-то научно необъяснимое.

– Любому человеку присущ инстинкт самосохранения. Не жалели ли Вы иной раз о том, что выбрали эту опасную профессию?

– Да, чувство самосохранения у меня, как у всех нормальных людей, имеется. Им надо управлять, чтобы сохранить способность соображать и действовать разумно. Оно помогает быть более внимательным, серьёзнее сосредотачиваться на качественном выполнении задания в полёте. Это хороший способ управлять чувством страха.

И ещё. Если человек всё время думает о страхе, и он преобладает над всем остальным, лучше с лётной профессией не связываться. В полёте могут возникнуть особые случаи, а к ним надо готовиться на земле, причём и профессионально, и психологически. Не стоит плевать через левое плечо, полагаясь только на везение, – слюней не хватит. Мне очень страшно не было. Ни разу не жалел, что у меня такая профессия. И сейчас счастлив, что мне повезло заниматься тем, чем я хотел. Конечно, специальность лётчика-испытателя, тем более, связанная с испытаниями в космосе, не самая простая. Но она интересна, требует знаний и опыта, уверенности в том, что ты не слабый.

Из этих ответов можно понять, насколько цельный он человек и лётчик – Урал Назибович Султанов. Как он высокопрофессионален и хорошо тренирован, потому, что прошёл отличную школу в советской авиации и космонавтике. Он продолжает рассказывать о себе.

– Не подорвали ли перегрузки здоровье?

– Когда работа по душе, риск подорвать здоровье уходит на задний план. Пока дышу, а далее посмотрим.

– Вы отрабатывали систему