Почему мы умираем: Передовая наука о старении и поиск бессмертия - Венки Рамакришнан

использовался в Висконсине, был богаче и содержал больше сахаров, поэтому не исключено, что сказалась именно здоровое питание, а не ограничение калорий. В эксперименте NIA животным в контрольной группе не давали есть вдоволь, но отпускали строго отмеренные порции, чтобы предупредить ожирение. Более 40 % животных из контрольной группы в Висконсинском эксперименте заболели диабетом, а в опыте NIA – только 12,5 %. Результаты обоих исследований позволяют сделать вывод, что для животного без лишнего веса, получающего полноценный рацион, дополнительное ограничение калорий на продолжительность жизни существенно не влияет. Примечательно, что масса тела животных в обеих группах, в том числе при ограничении рациона, оказалась больше, чем у их сородичей на воле, то есть даже при строго умеренной диете они предположительно питались сытнее, чем в природе.

Использовать обезьян для экспериментов непросто. Живут они от 25 до 40 лет, исследования в NIA и Висконсинском университете продолжались больше 20 лет и обошлись в миллионы долларов. Проводить такого рода эксперименты с участием людей – которые живут более чем в два раза дольше и чей рацион несравнимо труднее отследить – не представляется возможным. Любые свидетельства о влиянии ОК[203] на долголетие человека сегодня не имеют научного подтверждения, но это не мешает людям экспериментировать на себе и даже рекламировать свой образ жизни в книгах.

Кроме того, мы постоянно слышим, что голодание полезно для здоровья не только за счет того, что мы сокращаем общее потребление пищи. Существует система голодания 5:2[204], адепты которой два дня в неделю урезают потребление калорий до 500–600 в день и нормально едят в остальные пять. Другой метод предписывает съедать весь дневной рацион в определенный промежуток времени длиной в несколько часов. Недавно экспериментаторы изучали на мышах последствия не только ОК и интервального голодания, но и приведения режима питания в соответствие с биоритмами. Они пришли к выводу, что выбор[205] времени кормления с учетом суточных биологических ритмов существенно повышает эффективность интервального голодания. Это могло бы показаться оптимальным решением, однако, как сообщается в комментарии к исследованию, основная часть полученных дополнительных преимуществ может быть вообще никак не связана с временем кормления. Скорее уж наоборот, если позволять мышам есть только днем – когда они обычно спят, – животные окажутся перед незавидным выбором: голод или недостаток сна. Подопытные мыши выбирали второе. При ограниченном рационе, если еду давали равномерно на протяжении всех суток, того, что мыши съедали во время бодрствования, им не хватало, и они предпочитали поступиться сном, чтобы съесть остальное.

Лично я, если не высплюсь, превращаюсь в полную развалину. А с возрастом все тяжелее переношу джетлаг, и после перелета на другой континент едва способен двигаться. Поэтому меня всегда удивляет, почему сон, столь тесно связанный со здоровьем человека, так мало интересует ученых, работающих в других областях науки. Мы привыкли связывать сон с мозгом и, в первую очередь, с глазами и зрением в целом. Но, как убедительно рассказывает Мэтью Уолкер в книге «Зачем мы спим»[206], для сна ни мозг, ни даже нервная система не обязательны. На самом деле, сон – древний и необычайно консервативный феномен, присущий всему живому. Даже одноклеточные формы жизни следуют суточному ритму, напоминающему чередование сна и бодрствования. Учитывая, что спать бывает опасно – на спящее животное легко могут напасть, – совершенно очевидно, что сон обеспечивает колоссальное биологическое преимущество, если эволюция так настойчиво его сохраняет. Влияние сна на состояние нашего здоровья огромно и разнообразно. Например, недостаток сна[207] повышает риск многих возрастных болезней, таких как сердечно-сосудистые и онкологические заболевания, ожирение и болезнь Альцгеймера. Как показало одно из последних исследований[208], связь недостатка сна со старением и преждевременной смертью объясняется, в частности, тем, что нарушаются механизмы, препятствующие накоплению повреждений в клетках.

Однако вернемся к исследованию, в котором время кормления синхронизировалось с временем бодрствования мышей. Хотя при этом специально не отслеживали режим сна мышей, экспериментаторы пришли к выводу, что ОК оказывает существенное благотворное воздействие на здоровье и долголетие, пока сон преднамеренно не нарушается. В течение нескольких десятилетий многочисленные исследования раз за разом подтверждали преимущества ОК перед питанием ad libitum для множества биологических видов.

Если вам кажется, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, то, вполне возможно, вы правы. В одном из исследований[209] было выявлено, что последствия ОК сильно варьируют в зависимости от пола и линии лабораторных мышей и на самом деле у большинства подопытных животных ограничение калорий сокращало продолжительность жизни. Леонард Хейфлик, один из пионеров геронтологии, весьма скептически относился к идее, что ограничения в питании могут вообще как-то повлиять на старение. Он считал, что животные[210], питающиеся без ограничений, просто переедают, что отрицательно сказывается на их здоровье, а ограничение калорий всего лишь приближает их рацион к природному. Более того[211], выходя за пределы лабораторий и наблюдая животных в естественной среде, ученые видят, как связь между ограничением в еде и увеличением срока жизни становится все менее явной.

Вместе с тем в многочисленных лабораторных экспериментах, по крайней мере в сравнении с питанием ad libitum, ограничение калорийности рациона оказывается полезным не только для мышей, но и для самых разных видов, от червей и мух до скромных одноклеточных дрожжей. Большинство ученых, занимающихся проблемой старения, сходятся во мнении, что ограничения питания у мышей могут продлевать как продолжительность здоровой жизни, так и жизни вообще, а у людей помогают предупреждать онкологические заболевания и диабет, а также снижают смертность. Если разбирать детально[212], то ограничение потребления белков или даже просто сокращение потребления определенных аминокислот, таких как метионин и триптофан (которые тем не менее необходимы в нашем рационе, так как не вырабатываются организмом), могут объяснить по крайней мере некоторые преимущества строгой диеты.

Может показаться нелогичным, что ограничение рациона до минимума, за которым уже начинается недоедание, бывает полезно. В сущности, эффект ОК можно рассматривать как еще один пример эволюционных теорий старения. Высококалорийное питание позволяет быстрее расти и успешно размножаться в более юном возрасте, но позже за это приходится платить ранним развитием болезней и скорой смертью.

Так почему же мы все не придерживаемся низкокалорийного рациона? Причина та же самая, что и у эпидемии ожирения в богатых странах: мы живем теперь в условиях изобилия продовольствия, а эволюция не выработала в нас стремления к умеренности. Помимо того, ограничение калорий имеет и свои минусы. Раны заживают медленнее, снижается устойчивость к инфекциям и убывает мышечная масса, что может привести к серьезным проблемам в пожилом возрасте. Среди других побочных эффектов[213] следует отметить ощущение холода из-за снижения температуры тела и подавление либидо. И конечно же, еще один побочный эффект, который большинству читателей покажется до смешного очевидным, – люди на низкокалорийной диете постоянно хотят есть. На самом деле все подопытные животные, которым ограничивали калорийность рациона, сразу же бросались есть, как только им это разрешали.

Индустрия омоложения мечтает о таблетке, которая бы давала эффект ограничения калорий, но чтобы при этом нам не пришлось отказываться от мороженого и черничного пирога. Чтобы это удалось, нужно точно знать, как ограничение калорий влияет на обмен веществ. А в этой истории полно неожиданных ходов и резких поворотов – и она связана с открытием нескольких совершенно новых процессов в наших клетках.

В 1964 Г.[214] ГРУППА КАНАДСКИХ УЧЕНЫХ отправилась в экспедицию на остров Пасхи, клочок суши в южной части Тихого океана в полутора тысячах миль от ближайшей обитаемой земли. Ученые намеревались изучать болезни, обычные у аборигенов острова, почти не взаимодействующих с окружающим миром. Особенно участников экспедиции интересовало, почему у островитян не встречаются такие заболевания, как столбняк, и это притом, что они постоянно ходят босиком. Исследователи собрали 67 образцов почвы из разных частей острова. Споры столбняка обнаружились лишь в одной из проб: они более распространены в обрабатываемой почве, где разнообразие микроорганизмов существенно меньше, чем в целинной. Эта экспедиция ничего бы больше не обнаружила, если бы один из участников не решил передать собранные образцы в монреальскую лабораторию фармацевтической компании Ayerst Laboratories. Эта компания искала лекарственные вещества, синтезируемые бактериями.