Жить - Кельта

заметил прогуливающихся по краю площади одного из хранителей в невзрачной волховке и добротно одетого купца. Купец горячо рассказывал о чём-то и размахивал толстым письмом в левой руке, а волхв кивал и посматривал на свёрток бумаг. Они остановились на краю площади и Чеслав смог расслышать разговор.

— Я и послал одного из своих помощников посмотреть да разузнать. Знаю же, тебе, брат, интересно будет. И там всё как в твоих россказнях о вернувшихся. И метания от людей и обратно к людям, и жесткость, и страх в глазах. Но держится достойно, будто уже больше года как воротилась, а судя по письму, только что. — Купец заметил укоризну во взгляде волхва и сильней замахал руками. — Да не читал я его, не вскрывал, вот, печать целая. Но раз столько вашим написала, значит только оттуда и торопится исполнить обещанное. Так вот, продолжил мой человек расспрашивать да слушать, три дня проторчал, пока ко мне не побежал рассказывать. И что разузнал… не простая эта волховица оказалась. Они новый клан подняли и теперь купцов зазывают, чтоб к ним дороги проторили. Жаль, лопух мой, карт не знает и не понял где ж их клан. Но, вроде вот эта, — купец опять потряс листами, — людей привечает, клану сильные руки нужны. Но это и правильно, иначе задавят и готовы поднять не успеют. Но теперь-то, поди, среди них второй сферы волхв появилась, а с такими только старые да богатые кланы спорить решаться. Что помельче побоятся, подождут пока сами хоть числом, хоть силою не обойдут.

— Брат, письмо-то отдай, пока не порвал ненароком. Не уйду я из города, останусь у Врат, про сколь бы диковинок ты мне не рассказал. Тут и родителей могилы рядом, и жена с детьми похоронены. Я ж один в семье силу получил, проклятие это, да и остались у меня кто? Только ты, младшенький, и племянники. Но они своего дядю не жалуют. Так что останусь я хранителем, тут для меня самое место.

— Совсем ты уже пылью покрылся! Хочешь, я караван соберу в дальнюю поездку и тебя возьму? Хоть Сто Рек посмотришь, да и на другие Врата поглядишь, а? Пыль стряхнёшь!

— Нет, я здесь останусь, вот таких смелых провожать, — хранитель кивнул на Чеслава, — а тех, кто не решился рисковать, утешать. Всё же путь через Врата не для каждого. Будь иначе, может и я бы шагнул туда. Но только кто могилы проведает, когда я уйду.

Волхв покачал головой, забрал письмо и пошел проводить своего брата купца. Дальше их разговор потерялся в шуме улицы и Чеслав перестал их слышать. Но слова запомнились, те, что про новый клан.

На перепутье появилась третья дорога, уже не безвестность и не неизвестность, а робкая надежда. Чеслав перевёл взгляд от земли на туман Врат Перехода, а потом на небо. Ему вдруг подумалось, что он ещё может пройти хоть сто, хоть тысячу дорог, а шагнуть в Перерождающийся мир будет не поздно. Но может у него снова появится дом, в котором он не будет чувствовать себя лишним?

Чеслав подумал и решился. Он ушёл с площади, больше не оглядываясь на Врата. За оставшийся вечер мужчина разузнал откуда приехал тот купец, да ещё до заката ушел из города. Волхв надеялся застать ту неизвестную девушку и… что дальше он ещё сам не решил.

Путь между двумя городами Чеслав прошел, будто в безумии. Он почти не отдыхал и нигде не задерживался, и добрался всего за пять дней, но… сколько бы пропылённый и взлохмаченный небритый нищий не расспрашивал, он не нашел девушку, отправившую то письмо хранителям. И хоть той волховицы в городе уже не было, сплетни о новом клане, сто раз пересказанные беседы Звяги с Малой, хвастовство мелких помощников ещё гуляли по гостиным домам, городским колодцам и рынкам. Но вот ни имени, ни куда ушел караван никто не упомнил. Разве что несколько слов о лекарке и наставниках, да что-то о землях за рекой.

После дня расспросов Чеслав сидел на берегу, плакал и смеялся. Земли за рекой… найти их среди стольких рек и речушек может не хватить всей жизни! Разочарование тяжелой ношей легло на сердце, но только Чеслав не отказался от надежды. Волхв просидел у воды всю ночь, любуясь отражением звёзд и думая. На рассвете он умылся и отправился дальше — теперь его путь лежал на север. Чеслав рассудил, что если где и есть ничейные земли, то лишь далеко от Срединного Моря и не рядом с солёным морем. Но перед тем, как снова побрести по дорогам, он с тоской посмотрел на ладьи у пристаней, которые быстрыми птицами летят по рекам и вверх и вниз. Как бы легко было обыскивать земли, пустившись по воде! Жаль бродяг и нищих не берут на борт.

Глава 27

Вязь дорог и паутина рек,

Все текут за веком в век.

Замыкаются кольцом

Да по утру уподобятся сном.

(часть сказа баяника)

Осень постепенно сменяла лето. Мала шла налегке по дороге, ведя в поводу навьюченную лошадь. Девушка несколько недель путешествовала с купцом Звягой, но потом с неохотой отделилась и дальше отправилась в одиночестве. Ей было легко — она возвращалась домой. И даже воздух по берегам Последней реки казался свежей, сладче и приятней, чем на Мореморьной. Но может это был запах близких урожаев и последней поры цветенья в году? Волховица же ускоряла шаг, улыбаясь хмурому небу. Она добралась.

Перед последним поворотом, когда должно было показаться поместье, девушка замедлила шаг. Волнуясь, вдохнула лёгкий ветерок, несущий запах дыма и похлёбки, свежих щепок и привезённого сена, ещё не убранного на сеновал. И будто подбадривая, солнце пробилось сквозь покрывало сердитых облаков, разметав для себя пятачок, и бросило лучик в сторону дома. Мала расправила плечи и поторопила уставшую лошадь, да и сама ускорила шаг.

Вот и поместье. Ворота распахнуты, а прямо перед ними в одной цепи вниз утоптанная и укатанная дорога разделяется надвое. Одна половина уходит к Последней, и по ней возвращалась Мала, а вторая бежит к деревням и наверняка дальше ещё разделится несколько раз, чтоб можно было до каждой добраться. И люди, десятки людей живут и трудятся, у них горящая пора. Огороды на склоне, даже небольшое поле чуть дальше, а ниже у ручья дымит и звенит кузница, а где-то за забором сердито закричал петух.

Впервые за все