Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский

Здесь мы прервем чтение этого замечательного документа, чтобы вернуться к дневникам Черняева, когда он станет помощником Горбачева. А пока сказанного достаточно, чтобы представить себе, в какую страну и в какой «аппарат» приехал новый секретарь ЦК по сельскому хозяйству.

Глава 8

Смотрите, кто (концепт «преображение»)

Личность и «Актор»

На старте карьерного взлета Горбачева, начавшегося в 1968–1970 годах с избрания вторым, а затем и первым секретарем крайкома КПСС и членом ЦК, он уже был, что называется, полностью сформировавшейся личностью. Но тут нам надо определиться, что понимать под «личностью» того, кому предстоит сыграть столь важную роль в истории СССР и России.

Вопрос о роли личности в истории всегда оставался одним из важнейших для марксизма-ленинизма, хотя учебники по истории КПСС трактовали его по-разному — в зависимости от того, кто в данный момент эту партию возглавлял.

Ленин видел движущую силу истории в массах, отводя личности роль выразителя их чаяний, обязанного объяснить задавленным массам, чего они должны хотеть и к чему стремиться. Сталин на словах следовал Ленину, но практика культа личности переносила акцент на ее (его) главенствующую роль. Историческая роль Брежнева превозносилась в государственной пропаганде, но это становилось лишь основой для появления «в массах» анекдотов о нем.

В 1985 году, когда он будет избран Генеральным секретарем ЦК, Горбачев первым делом запретит нести свои портреты на первомайской демонстрации, но его родимое пятно на лбу все равно станет знаком времени для всего тогда еще советского народа. Ход истории оказался в теснейшей зависимости от его личности, от разных ее качеств, от психических и даже чисто физических ее возможностей, а часто и от сиюминутного настроения, перепадам которого Горбачев ставропольского периода, по-видимому, вовсе не был подтвержден, а в конце 80-х в ситуации предельной перегрузки будет испытывать их нередко.

Бюст Емельяна Пугачева в Оренбургском музее заставил Раису Максимовну задуматься об исторической роли собственного мужа

1982

[Архив Горбачев-Фонда]

Советская гуманитарная наука обращала внимание на психологические аспекты личности в основном в контексте педагогики. В частности, советская психология допускала ролевое поведение, то есть возможность того, что в разном контексте один и тот же человек ведет себя по-разному, и это нормально. Но путь к философскому осмыслению личности был заперт историческим материализмом, рассматривавшим ее как в конечном итоге производное от производственных отношений, а главное, с порога отметавшим агностицизм, который Энгельс почему-то отнес к подвидам идеализма.

Между тем на Западе в ХХ веке философское переосмысление понятия «личность» началось с отказа от аксиомы, что субъект в принципе способен адекватно воспринимать объект, то есть окружающий мир. В формуле «Cogito» Декарта: «Я мыслю, следовательно, я существую», на которой основывалось все мировоззрение модерна, включая марксизм, под сомнение было поставлено само «Я», и граница между субъектом и объектом стала размываться.

В философии личность предстает как субъект, а в социологии и политологии как актор — в первом случае скорее как познающее, а во втором как действующее лицо (впрочем, границу между этими ипостасями провести не всегда удается).

Психология смотрит на личность через призму ее качеств, и с этой точки зрения про Горбачева мы уже много чего знаем: он экстраверт; обладает очень крепкой психикой, в основе которой лежит свойство, которому мы не нашли названия, но это антоним «депрессивной личности»; не чужд самолюбования — но кто из политиков этому чужд; обладает какими-то навыками актерского мастерства, а возможно, и артистическими талантами; он четко, но как-то не по-русски разделяет сферы общественного, делового и личного; на эмоциональном уровне не всегда находит точную дистанцию с другими людьми, зато всегда открыт к переговорам на рациональном уровне; любит учиться, мгновенно схватывает главное; обладает хорошим чувством юмора, сыплет частушками, что облегчает ему самые разнообразные контакты; в целом незлобив и не корыстен.

Об интересном эпизоде рассказал мне на одной из встреч в газете поэт и педагог Евгений Бунимович. Во время похорон Раисы Максимовны в 1999 году он подошел, как делали все пришедшие, выразить соболезнования Михаилу Сергеевичу, а тот вдруг стал его обнимать и даже как-то задержался с этим. Бунимович не был к нему настолько близок и в первый момент смутился, но тут же догадался, что в затылок к нему шел кто-то, кого Горбачев, очевидно, здесь видеть не хотел, и кто в этой паузе был вынужден пройти мимо. Горе вдовца было неподдельно, а прием, очевидно, отработанный годами аппаратной практики, сработал на автопилоте — такой он был хитрован.

Однако понимание этих качеств личности далеко не всегда может объяснить окружающим (и нам) выбор и поступки Горбачева как актора. За ними стоят не всегда полностью осознаваемые мотивы, а за мотивами туманно маячат ценности, обладающие к тому же какой-то своей иерархией. Социолог Элла Панеях хорошо объясняет, что ценности — это то, через что нам очень трудно переступить, что заставляет нас порой поступать вопреки личным выгодам и даже инстинкту самосохранения. Так иногда совершаются подвиги.

В социальной психологии описан феномен фундаментальной ошибки атрибуции, который выражается в том, что мы склонны объяснять поведение других их индивидуальными особенностями, а свое собственное — обстоятельствами, которые «сильнее нас». Действия субъекта «Горбачев» чаще и в большей мере объясняются позицией, которую он занимает, а не его личными качествами. Горбачев не может спасти Садыкова от строгача, которого тот, как он про себя уверен, не заслуживает, не потому что он добр или зол, честен или нечестен перед собой, а потому что он занял позицию второго секретаря крайкома, которая диктует ему не только поступки, но и их мотивы. Для «подвига» — стукнуть кулаком и сказать, что хватит, мол, заниматься ерундой — ему пришлось бы рискнуть карьерой, но давления ценностей в этом направлении пока недостаточно.

Как, наверное, и многие из читателей моего возраста, я наблюдал немало примеров того, как добрые и хорошие люди постепенно становились подлецами или, в варианте лайт, молчунами, соглашателями. Это явление приспособленчества или, по-научному, конформизм. Чтобы сказать «нет», всегда приходится рисковать той или иной частью накопленного символического капитала, иногда — экономического и социального, а то и вообще всем.

Горбачев и рискнет всем, оказавшись на вершине власти, под влиянием изменившейся иерархии своих ценностей, но пока до этого еще далеко. Пока он плывет в основном по течению, но в то же время с ним уже что-то происходит.