Естественная религия. Религиозные верования и практики в эволюционной истории человека - Анастасия Александровна Зубковская

Ара Норензаян утверждает, что религия возникла как система норм, которые регулируют просоциальное поведение. Вместе с исследовательской командой они собрали базу данных религиозных верований и моральных норм[214] и в результате масштабного анализа выдвинули теорию, согласно которой пантеоны богов появляются в обществах со сложной социальной организацией[215]. Так, регулирование отношений в родо-племенном сообществе из нескольких человек осуществить гораздо легче, чем в государстве с населением несколько сотен тысяч или даже миллионов человек. В сложных обществах боги прежде всего моралисты и играют роль «надзирателей». Они дают людям правила и постоянно следят за тем, чтобы эти правила не нарушались. Боги также выбирают особенных членов общества и делегируют им функции наказывать за нарушение табу. Сверхъестественные надзиратели обладают полномочиями всеведения, поэтому скрыть от них какое-то преступление практически невозможно. Норензаян объясняет, что в этой ситуации срабатывает принцип, согласно которому поведение людей, за которыми наблюдают, становится более конформным, чем если бы за ними никто не наблюдал. Он называет таких надзирателей «большие боги»[216].

Боги-моралисты заботятся в основном о том, чтобы не нарушались брачные запреты. Большинство брачных предписаний в религиозных традициях обычно направлено на то, чтобы союзы формировались: а) строго внутри религиозной общины; б) с одобрения других членов религиозного сообщества. С эволюционистской точки зрения эти два аспекта позитивно влияют на поддержание целостности группы и, соответственно, обеспечивают выживание самих религиозных представлений в ходе культурной эволюции.

В целом теория группового отбора позволяет рассматривать группу как «сверхорганизм», что, по сути, и есть адаптивная единица, или дем. Эта идея не так уж свежа, впервые она была сформулирована еще в работах Герберта Спенсера, который предлагал рассматривать три типа эволюции – органическую, инорганическую и супер- или сверхорганическую[217]. Биолог Дэвид Слоан Уилсон проводит интересную параллель между понятием сверхорганизма и христианским образом Церкви как «тела Христова»[218]. Он пишет, что религиозные люди часто сами описывают свои сообщества как единый организм, так что благодаря такой удачной метафоре, по его словам, религия и эволюционизм наконец-то смогут найти общий язык.

Для поддержания целостности «супергруппы», или такого «сверхорганизма», недостаточно только регулировать взаимоотношения индивидов. В контексте теории группового отбора исследователи говорят, что для эффективного существования группы необходим индивидуальный вклад каждого ее участника в процесс реципрокного взаимодействия. Если к этому применить одно из ключевых понятий теории игр – равновесие Нэша, то можно интерпретировать то, как члены той или иной группы становятся зависимыми друг от друга и почему, в частности, у них есть интерес в кооперативном поведении. Равновесие Нэша – это формальное правило, которое предсказывает логику развития игры, где участвуют два или более игрока (или, в широком смысле, взаимодействия). Оно было названо в честь американского математика Джона Нэша, который доказал, что в любой такой игре изменение стратегии игрока для того, чтобы повысить свой шанс выигрыша, всегда зависит от стратегий других участников. Таким образом, все члены группы оказываются зависимыми от решений друг друга, поэтому в их интересах строить взаимовыгодное сотрудничество.

Кроме того, чтобы группа имела эволюционный успех, необходимы дополнительные способы, чтобы вычислить тех, кто не способствует ее выгоде[219]. В этом смысле взаимные интересы участников какого-либо сообщества имеют важное значение, и здесь фигурирует довольно банальная мысль: чтобы комьюнити состоялось (и чат не замьютили на следующий день после создания), очевидно, необходимо сотрудничать с теми, кто к этому готов и проявляет желание. Эволюционная теория учит, что распознать потенциальных компаньонов или отпугнуть противников позволяют системы фенотипической сигнализации.

Наиболее популярный пример «честного» сигнала (honest signalling) у животных – яркий окрас, который честно предупреждает хищника о том, что добыча ядовита и, следовательно, непригодна к употреблению в пищу. Поскольку, как мы же выяснили, к фенотипу человека относится его культура, то аналогичное сигнализирование у людей происходит культурным образом. Исследователи считают, что религиозное поведение можно отнести к проявлениям такого честного сигнализирования, поскольку часто его цель – искренняя демонстрация готовности к сотрудничеству с членами определенной религиозной общины[220]. То есть, чтобы сообщить другому о своей религиозной принадлежности, недостаточно просто сказать «Я православный» или «Я мусульманин». В этой ситуации коммуникатор с большей вероятностью может быть нечестен, иметь корыстные интересы и в итоге оказаться фрирайдером, что нанесет группе определенный ущерб. Для того чтобы сигнализировать о своей религиозной идентичности, необходимо продемонстрировать ее (например, совершить православное крестное знамение или произнести шахаду[221]). Во многих религиозных традициях символу веры и индикаторам религиозной принадлежности уделяется много внимания.

С точки зрения этологии в большинстве случаев предполагается, что сигнализирование должно быть честным, поскольку обман очень энергозатратен и, кроме того, окажется в конце концов бессмысленным, потому что фрирайдер рано или поздно будет разоблачен. Однако даже в природе можно обнаружить случаи подделки сигналов, когда организм демонстрирует какую-то определенную черту, хотя на самом деле ею не обладает. Поэтому, чтобы избежать путаницы с ложными сигналами, некоторые организмы тратят большое количество ресурсов для демонстрации честного сигнала. Такой вид сигнализирования называется дорогостоящим (costly signalling). Он демонстрирует, что особь готова задействовать максимум ресурсов для того, чтобы реализовать какую-то эволюционную стратегию: скооперироваться, сбежать, защититься, напасть в ответ и т. д.

Наиболее распространенный пример дорогостоящего сигнала в биологии – стоттинг газелей. Это такой прыжок, в котором животное зависает в воздухе, поднимая все конечности над землей. На первый взгляд может показаться, что прыжок газели совершенно не имеет никакого смысла и вообще противоречит принципам дарвиновской эволюции. Однако зоолог Амотц Захави считал, что дорогостоящие сигналы – это надежные индикаторы, поскольку они, подобно демонстративному потреблению, указывают на то, что сигнализирующий может позволить себе растрачивать ресурс. В биологии эта теория называется принципом гандикапа и относится в основном к объяснению вторичных половых признаков у животных. Тем не менее, если применить понятие дорогостоящего сигнализирования для объяснения странных религиозных ритуалов, которые, так же как и стоттинг, на первый взгляд не имеют никакого смысла, то можно прийти к выводу, что эти два типа поведения функционально схожи:

Подобно стоттингу, религиозное поведение кажется расточительным и иногда опасным: религиозная жизнь требует затрат времени и материальных ресурсов и представляет собой истощающие испытания[222].

Тем не менее оно играет роль демонстративного сигнала, способствующего кооперации.

Сравнивая между собой религиозные общины и светские сообщества при помощи теоретико-игровых моделей, религиоведы Джозеф Бюльбулия и Ричард Сосис обнаружили, что религиозные группы демонстрируют больший успех, чем светские[223]. Они гораздо дольше остаются целостными, сохраняют конкурентный потенциал; наиболее успешные из исследуемых групп имели более строгие требования к вступлению.