Книги украшают жизнь. Как писать и читать о науке - Ричард Докинз

отбору на “соглашение” относительно общих “интересов”: организм должен делать все необходимое, в зависимости от образа жизни вида, чтобы прожить достаточно долго и дать потомство; он должен успешно очаровать представителя противоположного пола; он должен уметь заботиться о потомстве, если это свойственно данному виду. Вот почему гены в пределах организма гармонично работают в кооперации, не создавая анархический сумбур, в котором каждый ген эгоистично борется за собственное выживание.

Если внутри организма есть паразит, скажем, червь, гены паразита потенциально способны влиять на фенотип хозяина – расширенный фенотип. Как демонстрируется в данной книге на множестве примеров, они обычно меняют фенотип хозяина в направлении, враждебном тому, которое предпочитают “собственные” хозяйские гены. Мы принимаем это как должное, но это верно только потому, что у них обычно не бывает общего пути в генетическое будущее и потому они не действуют заодно, чтобы добиться одного и того же результата. Но если у генов паразита и генов хозяина все же имеются общие ожидания относительно будущего, то паразит может оказаться полезен. В крайних случаях различие между паразитом и хозяином размывается, и в итоге они сливаются в единый организм – как, например, лишайники или митохондрии в эукариотических клетках.

Рассмотрим два вида паразитов[77] – крайности на концах спектра. Чтобы различие стало яснее, пусть оба будут бактериями, питающимися внутри клеток хозяина. Решающее различие между ними состоит в их маршруте к следующему хозяину. Verticobacter может заражать только потомство хозяина и делает это, распространяясь в хозяйских яйцеклетках или сперматозоидах. Horizontobacter способна заражать любого представителя хозяйского вида, без особых предпочтений относительно собственных детенышей данного хозяина.

Различие вот в чем. Гены Horizontobacter не особо заинтересованы в выживании конкретного хозяина, а тем более в его успешном воспроизводстве. Гены Horizontobacter могут запросто доэволюционироваться до того, что ее бактериальные фенотипы будут насмерть выедать хозяина изнутри и в конце концов заставлять его взрываться, выпуская на все четыре стороны облако бактериальных спор, чтобы их вдыхали новые хозяева. Напротив, у генов Verticobacter интересы совпадают с интересами генов хозяина. Те и другие “хотят”, чтобы хозяин прожил достаточно долго и оставил потомство, те и другие “хотят”, чтобы хозяин был привлекателен для противоположного пола, те и другие “хотят”, чтобы хозяин умел ухаживать за потомством и т. д. Между интересами генов хозяина и генов паразита нет различия, так как те и другие выигрывают от одного и того же исхода: успешной передачи гамет, при которой оба набора генов отправляются в будущее. Расширенные фенотипические эффекты генов Verticobacter будут улучшать выживаемость, сексуальную привлекательность и родительскую эффективность хозяина точно так же, как “собственные” хозяйские гены, и они будут работать в кооперации с “собственными” хозяйскими генами точно так же, как “собственные” хозяйские гены сотрудничают друг с другом. То, что я так часто повторяю кавычки, может показаться излишеством, но это сделано преднамеренно. Напомню, мой тезис состоит в том, что единственная причина, по которой собственные гены организма сотрудничают друг с другом, – в том, что у них общий путь выхода из нынешнего организма в будущий.

Гены хозяина и Verticobacter настолько тесно связаны, что с немалой вероятностью бактерия перестанет быть опознаваемой. В конечном итоге они сольются в единой идентичности организма. Именно это некогда произошло с бактериальными предками митохондрий и хлоропластов; вот почему в этих органеллах так долго вовсе не распознавали бактерий. Тот же самый процесс слияния идентичностей неоднократно проигрывался в эволюции в более поздние времена, например, у некоторых крупных простейших, населяющих кишечник термитов[78].

В каком смысле можно сказать, что гены “хотят” чего-то? Это означает, что вследствие естественного отбора можно ожидать, что они будут влиять на фенотипы в направлении этого чего-то, независимо от того, можно ли рассматривать данный фенотип как принадлежащий их “собственному” индивидуальному организму. Более того: в рамках логики идеи расширенного фенотипа само понятие “собственного” индивидуального организма не обязательно имеет смысл. Гены “паразита” на конце спектра со стороны Verticobacter имеют ровно столько же прав считать фенотип хозяина своим, сколько и “собственные” гены хозяина.

Это были мои мысли тридцатилетней давности, которые пробудило во мне чтение этой книги, и это была ниточка, которой я связал у себя в сознании описанные на ее страницах провокативные чудеса. Но другие читатели могут найти другие ниточки, а в настоящем предисловии уже и без того довольно самолюбования. Поверьте, книга восхитительна! Ее стоит прочесть не только паразитологам, но и этологам, экологам, эволюционным биологам, поэтам и – главное – врачам, ветеринарам и всем, кто связан со здравоохранением. Как объясняют Нессе и Уильямс в своей новаторской книге[79], многие симптомы болезней – проявления паразитической манипуляции больным организмом, а многие являются контрманипуляциями со стороны больного. Эту книгу следует включить в программу медицинских училищ по всему миру.

Поэтам? Да, и поэтам. И философам, и богословам. Сэмюел Тейлор Кольридж посещал научные лекции Хамфри Дэви в Королевском институте в Лондоне, чтобы “расширить свой запас метафор”. Выдающийся философ Дэниел Деннет начинает свое авторитетное объяснение религии как естественного феномена[80] с описания поведения муравья, одержимого мозговым паразитом Dicrocoelium dendriticum. Это мощнейшая метафора человеческого мозга, одержимого влиятельной паразитической идеей и отказывающегося от всех нормальных благ и утешений жизни ради службы ей. Сколь многое бы автор строк “Слипались в комья слизняки / На слизистой воде”[81] сумел извлечь из богатейшего материала, составляющего эту книгу!

Чистый восторг в безбожной Вселенной

Это эссе, прежде не публиковавшееся, заказали мне – и озаглавили – издатели в рамках рекламной кампании моей книги 2009 года “Самое грандиозное шоу на Земле”, где я демонстрировал доказательства дарвиновской эволюции. За несколько лет до того анонимный даритель преподнес мне замечательную футболку с надписью “Эволюция, самое грандиозное шоу на Земле, единственная возможность”. Я хотел использовать всю эту надпись как заглавие книги, но издатели сочли ее слишком длинной. Может быть, когда-нибудь я использую “Единственную возможность” в качестве заглавия для другой книги. Оно подошло бы книге об “Универсальном Дарвинизме”.

“Чистый восторг” – хорошее словосочетание. Оно отлично выражает то состояние ума, которое является одной из современных радостей. Все, что происходит, происходит по какой-то причине. Лягушата не превращаются в принцев, вода не превращается в вино, а люди не ходят по воде. Вселенной правят простые закономерности, которые мы называем фундаментальными законами физики и которые действуют везде. Хотя сами законы просты и нерушимы, их следствия могут быть необычайно сложными, особенно в пределах тех необычайных сущностей, которые уникальны для нашей планеты и которые именуются живыми