Несчастные Романовы - Анна Михайловна Пейчева

Долгие петербургские вечера Сашенька проводил с Екатериной, в окружении лучших умов эпохи, слушал разговоры о важнейших политических делах, смотрел изящные французские пьесы. Он до конца жизни так и не выучил толком русский, сложные темы мог обсуждать только на языке Вольтера и Бомарше.

Но самое главное, чему научился Александр, глядя на царственную бабушку, купавшуюся в лучах собственной славы, – можно прийти к власти незаконным, преступным путем и тебя все равно будут называть Великим. Главное – создать правильное общественное мнение. И этот урок определил всю дальнейшую жизнь цесаревича.

Амур и Психея

Когда наследнику исполнилось шестнадцать, бабушка решила поскорее его женить. Возмужавший Александр стал просто божественным красавцем: высокий статный блондин с голубыми глазами, обаятельный и задумчивый, он покорял сердца фрейлин одним только взглядом. Чтобы Сашенька не засматривался на кого попало и всякие посторонние мысли не отвлекали его от учебы, императрица выписала для него из Германии прелестную четырнадцатилетнюю принцессу Луизу, ставшую при крещении Елизаветой Алексеевной.

Конечно, и Александр, и Елизавета были на момент свадьбы наивными детьми. Оба смотрели на мир широко раскрытыми глазами, оба были преисполнены мечтаний. И ни один из них не имел ни малейшего представления о реальной жизни. Современники называли юную пару «ангелами», но еще чаще – Амуром и Психеей. Тогда был весьма популярен этот миф про бога любви и его прекрасную избранницу.

Гавриил Державин сочинил к помолвке Александра соответствующие стихи:

«Амуру вздумалось Психею,

Резвяся, поимать,

Опутаться цветами с нею

И узел завязать.

Прекрасна пленница краснеет

И рвется от него,

А он как будто бы робеет

От случая сего…»[150]

Самым смелым поступком молодоженов стал побег из дворца в соседнюю деревню, где они притворились простыми придворными. Приключение оказалось весьма захватывающим – они ели яичницу в доме малознатной госпожи Вильбад и украшали свои соломенные шляпы собственноручно срезанными розами.

Шапка Мономаха оказалась неудобной

Александр свергнул отца, чтобы сделать Россию конституционной монархией, освободить крепостных и воплотить множество других демократических идей. Однако, заполучив власть наиболее отвратительным способом, Александр совершенно растерялся. С одной стороны, он был одержим возвышенными и благородными стремлениями. С другой стороны, он попросту не знал, как претворить их в жизнь.

Александр не представлял, что делать со всеми этими темными крестьянами, которых он называл «варварами»; как преодолеть пассивное сопротивление коррумпированных чиновников; как противостоять великосветским интриганам – тем самым, что когда-то помогли ему избавиться от отца. Молодой государь был философом, «сфинксом», Амуром, а не топ-менеджером проблемной корпорации под названием «Российская империя».

Историки достаточно негативно оценивают итоги правления Александра Павловича, критикуют за нерешительность, которая привела к захвату Москвы Наполеоном, за равнодушие к внутренним делам страны. Сам государь постоянно говорил о том, что мечтает отречься от престола и поселиться либо в Америке, либо на берегу Рейна, чтобы вести жизнь частного человека в обществе друзей и в изучении природы. Впрочем, и в этом случае разговорами все и ограничилось – Александр остался на троне до конца. При этом император блестяще справился с задачей построения собственного имиджа – в историю он вошел с эпитетом «Благословенный».

Василий Осипович Ключевский называл Александра I тепличным цветком, не умевшим акклиматизироваться на русской почве: «Он рос и цвел роскошно, пока стояла хорошая погода, а как подули северные бури, как наступило наше русское осеннее ненастье, он завял и опустился»[151].

Каким Александр был сыном, мы уже знаем. Но и мужем он оказался посредственным. Посмотрим на семейную жизнь императора глазами его супруги – Елизаветы Алексеевны.

Тайный дневник императрицы Елизаветы Алексеевны

Елизавете было всего четырнадцать лет, когда она вышла замуж за будущего императора Александра I. Немецкую принцессу оторвали от любящей матери и бросили в объятия избалованного великого князя. Елизавете было тяжело и страшно, но потом она впервые по-настоящему влюбилась – однако вовсе не в своего мужа. О своей запретной страсти императрица писала в секретном дневнике, который прятала в складках нарядного платья.

Джульетта без Ромео

Принцесса Луиза Баденская была милой и образованной девочкой. Она выросла в небогатой, дружной, но, к сожалению, знатной немецкой семье. Поэтому ее судьба была предрешена еще до ее рождения. Русская императрица Екатерина II указала на Луизу как на подходящую супругу для своего драгоценного внука Александра.

Как только Луизе исполнилось 13 лет, ее командировали в Петербург – знакомиться с будущими родственниками. Принцессу сопровождала младшая сестра Фредерика. «Третий день после приезда, – вспоминала потом Луиза, – был весь посвящен уборке наших голов по придворной моде и примерке русского платья: мы должны были быть представлены великому князю-отцу и великой княгине. Я в первый раз в жизни была в фижмах и с напудренными волосами»[152]. Фижмы – это широкий каркас, который надевался под нижнюю юбку для придания пышности платью. Такая была мода в 1792 году!

Несмотря на все фижмы и напудренные волосы, немецкая гостья не вызвала никакого интереса у 15-летнего великого князя. «Александр до конца вечера не сказал мне ни слова, ни разу не подошел, даже избегал меня»[153], – разочарованно рассказывала Луиза. Помолвка их тоже мало походила на сцену из дамского романа.

«Однажды вечером, спустя примерно шесть недель после нашего приезда, за круглым столом в Бриллиантовой комнате, где мы рисовали вместе с остальным обществом, он потихоньку от других сунул мне только что написанную им записку с объяснением. Он писал, что по приказанию родителей сообщает мне о том, что меня любит, и спрашивает, могу ли отвечать на его чувство и может ли он надеяться, что я буду счастлива, выйдя за него замуж. Я, тоже на клочке бумаги, ответила ему утвердительно, прибавив, что исполню желание родителей, приславших меня сюда»[154].

Домой после помолвки Луиза не вернулась. Фредерику отправили обратно в Германию, а ее старшую сестру тут же крестили в православие как Елизавету Алексеевну и принялись готовить к свадьбе. Все для нее изменилось в одночасье – страна, семейное положение, статус, религия, даже имя.

Коктейль из молока и слез

Пугающие перипетии принцесса переносила с поразительным спокойствием. Она прекрасно умела скрывать свои чувства от окружающих. Фрейлина Варвара Голицына удивлялась: «Принцесса Луиза соединяла вместе с невыразимой прелестью во всей фигуре замечательную для четырнадцатилетней девушки выдержанность и сдержанность. Во всех ее поступках заметны были следы усилий уважаемой и любимой матери. Ее тонкий ум с замечательной