Измена. Ты не защитил меня - Энди Дорн

От последней мысли становится так плохо, что хочется выть.

Каждую ночь провожу в машине. Уже не считаю, сколько их было. Холодно, неудобно, спина болит от неудобной позы. Но я не уеду.

Не могу уехать, зная, что она так близко.

Даже если она никогда меня не простит. Даже если выйдет замуж за Дениса. Я буду здесь, буду ждать, буду надеяться.

Потому что без Ксении жизнь потеряла всякий смысл.

Глава 25

Ксения

Я сжимаю телефон. В голове сразу все встает на свои места. Встреча с родителями… Это ведь уже серьезно. Это уже о будущем. О семье.

— Денис, я… не знаю…

— Да ладно тебе! — смеется он. — Чего тут думать? Нам же так хорошо вместе. Мама уже готовит пирожки с капустой.

Сердце бешено колотится. Не от влюбленности, не от радости, а от паники. Все слишком быстро.

— Ксюш? Ты слышишь меня?

— Да, слышу… Просто…

— Слушай, я понимаю, развод — это тяжело. Но жизнь продолжается, правда? И я… — он делает паузу, собираясь с духом. — Я серьезно к тебе отношусь. Очень серьезно.

— Хорошо, — слышу свой голос как со стороны. — Приезжай. В шесть вечера.

Почему я согласилась? Откуда эта решимость, которую я сама не понимаю?

После того как кладу трубку, сижу на кровати и пытаюсь разобраться в собственных чувствах. Денис любит меня. По крайней мере, думает, что любит. Он готов жениться, строить семью, заботиться. Разве не об этом мечтает каждая женщина?

Но когда представляю себе свадьбу, белое платье, обручальные кольца — внутри все сжимается от ужаса. Не могу… Еще не могу.

А может, дело не в том, что слишком рано? Может, дело в том, что Денис — не тот человек?

Когда он целует меня в щеку на прощание, я чувствую лишь прикосновение его губ. Никакого огня, никакой страсти. А ведь должна же быть искра между мужчиной и женщиной? Должно быть желание, трепет, дрожь в коленях?

С Максимом было именно так. С первого взгляда. Когда он вошел в то кафе, где я работала, я почувствовала, как воздух стал другим — густым, наэлектризованным. А когда он впервые взял меня за руку…

Стоп. Не думать о Максиме. Не вспоминать.

Но мысли предательски возвращаются к нему снова и снова. Каково ему там, в машине? Холодно ведь, март все-таки. А как он питается? В удобно ли ему спать?

И сразу же злюсь на себя. Какая разница, каково ему? После того, что он сделал? Пусть мерзнет, пусть страдает! Заслужил!

Но злость быстро сменяется болью. Потому что я все еще люблю его. Вопреки всему, вопреки предательству и лжи. И от этого становится еще хуже.

Может, Денис — это мой шанс? Шанс забыть, начать заново? Построить нормальную, спокойную жизнь без бурь и потрясений?

Но хочу ли я спокойствия? Или все-таки хочу любви — настоящей, всепоглощающей, даже если она приносит боль?

Смотрю на себя в зеркало. Худое лицо, потухшие глаза. Что я могу дать Денису? Сломанную женщину с кучей психологических травм? Он заслуживает большего. Заслуживает женщину, которая будет любить его всем сердцем, а не пытаться полюбить из чувства благодарности.

Но что, если это моя последняя возможность быть счастливой? Что, если другого шанса не будет?

В шесть вечера раздается звонок в дверь. Денис стоит на пороге с букетом желтых тюльпанов — первых весенних цветов. Улыбается широко, глаза светятся от счастья.

— Готова к встрече с моей мамой? Она так волнуется, весь день готовит!

Я надеваю пальто, поправляю волосы. Попытка улыбнуться получается жалкой гримасой.

Выходим на улицу, и я автоматически ищу глазами черный «Мерседес». Он стоит там же. В салоне горит слабый свет — наверное, Максим читает или работает за ноутбуком.

— Что-то не так? — спрашивает Денис, заметив мой взгляд.

— Нет, все в порядке.

Садимся в его машину, и он заводит мотор. Я оборачиваюсь и краем глаза вижу, как в «Мерседесе» шевельнулась тень. Максим наблюдает.

— Кстати, — говорит Денис, выруливая на дорогу, — а что это за машина все время у вашего дома стоит? Соседи не жалуются?

— Не знаю, — лгу я. — Наверное, к кому-то из соседей ездит.

Денис кивает и включает радио. Играет какая-то легкая мелодия, но мне кажется, что каждая нота отдается болью в груди.

Мы едем к его родителям, которые хотят видеть меня своей невесткой. А я даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова довериться мужчине. Смогу ли разрешить кому-то прикоснуться к себе без содрогания. Смогу ли родить еще одного ребенка, не думая каждую секунду о том, которого потеряла.

И самое страшное — смогу ли я полюбить Дениса? Хотя бы попытаться полюбить?

Или я обречена на всю жизнь сравнивать каждого мужчину с тем, кто разбил мне сердце?

Дом семьи Волковых поражает своим благополучием с первого взгляда. Двухэтажный кирпичный особняк с аккуратной черепичной крышей расположен на одной из лучших улиц в центре нашего городка. Высокий кованый забор окружает просторный участок, за которым видны ухоженные клумбы и молодые фруктовые деревья, укрытые на зиму мешковиной. Даже в марте, когда все еще серо и уныло, здесь чувствуется достаток и порядок.

В открытом гараже стоит темно-синий BMW — не новейшей модели, но явно дорогой. Рядом припаркован еще один автомобиль под чехлом. Во дворе аккуратно сложены стройматериалы, видимо, планируется какая-то пристройка. Все говорит о том, что семья Волковых не просто живет, а процветает.

— Добро пожаловать в наш дом! — Валентина Ивановна встречает меня на пороге с такой искренней радостью, будто я родная дочь, вернувшаяся после долгой разлуки. Она обнимает меня крепко, по-матерински, и на секунду мне становится тепло от этой неожиданной заботы. — Ксенечка, наша красавица! Я тебя еще девочкой помню, всегда мечтала, что вы с Денисом…

Она не договаривает, но смысл понятен. В ее глазах я уже невестка.

Дом внутри еще более впечатляющий, чем снаружи. Просторная прихожая с паркетным полом и зеркалом в резной раме, гостиная с кожаной мебелью и огромным телевизором, кухня с современной техникой. На стенах семейные фотографии в дорогих рамках — Денис в разном возрасте, семейные поездки на море, торжественные мероприятия.

— Проходи, не стесняйся, — суетится Валентина Ивановна, помогая мне снять пальто. — Анатолий Семенович уже заждался! Он весь день расспрашивал, когда ты приедешь.

Отец Дениса встает из кресла