Измена. Ты не защитил меня - Энди Дорн

при моем появлении — высокий мужчина лет пятидесяти пяти с седеющими висками и умными глазами. В доме он явно хозяин, все здесь дышит его характером — основательность, надежность, успех.

— Ксения, — он пожимает мне руку крепко, по-мужски, — очень приятно познакомиться. Денис о вас только и говорит.

Стол накрыт с явной претензией на роскошь. Красивая посуда, хрустальные бокалы, множество блюд. Домашние пирожки, запеченная курица, салаты, соленья. Валентина Ивановна явно готовилась основательно.

— Садись вот сюда, рядом с Денисом, — она указывает на стул. — Ты такая худенькая стала! Надо тебя откормить как следует.

Ужин проходит в теплой, почти семейной атмосфере. Родители Дениса расспрашивают меня о жизни, учебе, планах на будущее. Я осторожно рассказываю о психфаке, о том, как мне нравится изучать людей, помогать им. Умалчиваю о том, что взяла академический отпуск. Умалчиваю о многом другом.

— А помнишь, как вы в школе… — начинает Валентина Ивановна и пускается в воспоминания о наших школьных годах. Как Денис тайно влюблен был в меня с седьмого класса, как списывал у меня контрольные, как защищал от старшеклассников. Я слушаю и с удивлением понимаю, что многого просто не помню или не замечала тогда.

— Денис всегда говорил: «Я на Ксюше женюсь когда-нибудь», — смеется его мать. — А мы думали — ну что ты, мечтатель, она же отличница, а ты… ну, скажем, не очень учился.

Денис краснеет:

— Мам, ну зачем ты это…

— А что такого? Теперь-то видно, кто был прав! Наш Дениска своего добился, бизнес построил, а теперь и невесту нашел!

Слово «невеста» повисает в воздухе. Все смотрят на меня с ожиданием. Я чувствую, как начинают дрожать руки, и прячу их под стол.

— Расскажите лучше о столице, — вмешивается Анатолий Семенович, видимо, чувствуя мое смущение. — Как там жизнь? Учеба? Наверное, совсем не то, что у нас в городке.

Я благодарна ему за смену темы и начинаю рассказывать о Москве, об университете, о том, какие там возможности. Говорю о том времени, когда была еще другой — счастливой, полной планов и надежд. До встречи с Максимом, до беременности, до…

— А почему вернулась? — неожиданно спрашивает отец Дениса. — В Москве же перспектив больше для молодого психолога.

Вопрос застает врасплох. Сердце начинает колотиться быстрее. Что ответить? Рассказать правду о замужестве, которое закончилось катастрофой? О ребенке, которого больше нет? О том, что я бежала от собственной жизни как от чумы?

— Я решила взять перерыв в учебе, — говорю осторожно. — Подумать о дальнейших планах. А тут мама приболела, нужно было быть рядом…

Последняя фраза — откровенная ложь, но другого объяснения у меня нет. Валентина Ивановна сочувственно кивает:

— Конечно, семья превыше всего. Правильно сделала, что приехала. Родителей надо беречь, пока они с нами.

— А замуж собираешься? — прямо спрашивает Анатолий Семенович. — Уже пора семью создавать. Детишек рожать.

Слово «детишек» ударяет как пощечина. Перед глазами мгновенно встает больничная палата, белые простыни, врач с сочувствующими глазами: «Мне очень жаль, но мы не смогли спасти ребенка…»

Мир вокруг начинает слегка покачиваться. Я крепче сжимаю руки под столом, пытаясь взять себя в руки.

— На кого ты учишься, говоришь, психолог? — продолжает он, не замечая моего состояния. — А какую работу планируешь искать? В нашем городе, конечно, выбор небольшой, но что-то найти можно. В школе, например, или в больнице…

Вопрос повисает в воздухе. Все смотрят на меня, ждут ответа. А у меня его нет. Потому что я не ищу работу. Не строю планы. Не думаю о будущем. Просто существую день за днем, пытаясь пережить, переболеть, как-то выжить в этом мире, который стал чужим и враждебным.

— Я пока думаю, — выдавливаю из себя. — Рассматриваю разные варианты.

Анатолий Семенович одобрительно кивает:

— Правильно, не спеши. Но затягивать тоже не стоит. Молодость быстро проходит, а потом жалеть приходится об упущенном времени.

Его слова разумные, правильные. И совершенно неприменимые к моей ситуации. Как объяснить, что времени у меня вроде бы много, но нет сил его использовать? Что каждый новый день — это битва с собственными страхами и воспоминаниями?

— Ксюша еще определится, — мягко говорит Денис, чувствуя мое замешательство. — Главное, что она здесь, рядом.

В его голосе столько нежности и защиты, что на секунду мне становится стыдно. Он искренне заботится обо мне, а я использую его как щит от собственной боли.

Остальная часть ужина проходит в более легкой атмосфере. Родители рассказывают о городских новостях, планах на лето, о том, как хорошо развивается бизнес Дениса. Валентина Ивановна показывает фотографии их поездки в Турцию, приглашает меня к себе в гости в любое время.

— Ты для нас теперь как родная, — говорит она, обнимая меня на прощание. — Заходи когда захочешь, не стесняйся. И Дениса в обиду не давай — хоть и взрослый уже, а все равно сынок мамин.

— Мам! — смущается Денис, но в глазах у него счастливая улыбка.

Мы выходим во двор, и прохладный мартовский воздух обжигает разгоряченные щеки. Родители машут из освещенного окна гостиной, явно довольные встречей. В их глазах я уже невестка, будущая жена их сына, мать их внуков.

От этих мыслей становится душно, хочется бежать.

Денис открывает мне дверцу машины, и мы садимся в теплый салон. Он заводит мотор, но не трогается с места, поворачивается ко мне:

— Ксюш, спасибо тебе за этот вечер. Родители в восторге! Мама уже планирует, какую комнату под детскую переделать.

Его слова звучат как приговор. Все слишком быстро, слишком серьезно. А главное — слишком чуждо тому, что я чувствую внутри.

— Денис…

— Знаю, знаю, рано еще об этом говорить, — он поднимает руку, останавливая мои возражения. — Но я не могу молчать. Ты мне нравишься. Очень нравишься. И я хочу, чтобы у нас было будущее. Настоящее будущее.

К счастью, он не ждет от меня ответа, а трогается с места. В молчании мы доезжаем до моего дома. Он снова открывает мне дверь, и я выхожу из машины.

Внезапно Денис наклоняется ближе, и я понимаю, что сейчас он поцелует меня. И это будет не обычный поцелуй в щеку, как раньше, а настоящий.

Его губы касаются моих, мягко, нежно, с трепетом влюбленного человека. Денис целует меня так, будто я самое дорогое на свете. И я не отстраняюсь, не