Отравительницы, куртизанки, анархистки. Дело о ядах и другие истории знаменитых преступниц - Марк Лефрансуа

Войну супруги Нозьер пережили среди холмов Сансерруа и Пюизе, а в конце 1918 года перебрались в Париж. Они поселились в небольшой двухкомнатной квартире на седьмом этаже дома, расположенного на улице Мадагаскар, в XII округе, и больше никуда не переезжали. Батист по-прежнему работал в PLM и прилично зарабатывал, а Жермена вела хозяйство. Что касается их дочери, то в детстве она была послушной девочкой и хорошо училась. В 12 лет она получила школьный аттестат и была принята в начальную высшую школу для девочек Софи-Жермен в IV округе. Но ее здоровье внезапно пошатнулось, и, чтобы поправить его, родители отправили дочь в Нёви, к бабушке по материнской линии. Виолетта выросла, сильно изменилась, резко перестав быть ребенком, и во время этого летнего отдыха у нее пробудился интерес к мальчикам. Она узнала, что может нравиться.

В 1927 году, вернувшись в Париж к началу учебы, она все меньше увлекалась уроками и все больше – любовными приключениями. Постепенно она стала прогуливать занятия и научилась искусно лгать. Все дошло до того, что в конце июня 1931 года директриса исключила ее из Софи-Жермен, опасаясь, что ленью и подлостью она подаст дурной пример остальным ученицам. Перед родителями Виолетта отрицала все обвинения, и они ей подыскали другую школу – лицей Вольтера.

Летом 1931 года у нее появился первый любовник – 18-летний Жан Гийяр из Нёви. Когда интрижка закончилась, Виолетта, казалось, не расстроилась, а стала искать новую. Осенью она познакомилась с 23-летним Раймоном Риерчаделли, но и он не удовлетворил ее. Его сменили другие молодые люди, но и с ними Виолетта испытывала те же надежды, а затем разочарования. Она стала совсем плохо учиться, и ее отчислили из лицея Вольтера. Осенью 1932 года она пошла в лицей Фенелона, расположенный в Латинском квартале. Мир студентов (настоящих и поддельных), рабочих, праздных буржуа и девушек, озабоченных замужеством, потряс ее, и так началась настоящая история Виолетты.

С конца сентября она уже прогуливала уроки, невзирая на письма дирекции и записки учителей. Однажды отец застал ее в компании нескольких юношей, и она поклялась ему, что это больше не повторится, но не сдержала слова. Однако та жизнь, которая манила ее, и поиск подходящего любовника требовали денег, и тогда Виолетта стала воровать – сначала у родителей, а затем в лавках. 14 декабря ее поймали с поличным, и отец заплатил за нее штраф, не сказав ни слова о случившемся матери. В лицее ею тоже были недовольны. И снова она оправдывалась так же, как и раньше, утверждая, что директриса ее на дух не переносит, а остальные говорят гадости, чтобы очернить ее, она же не делала ничего плохого. В этой истории она – главная жертва. В январе 1933-го Виолетту, которой едва исполнилось 18 лет, отчислили из учебного заведения.

С весны 1932 года она дважды в месяц посещала консультации доктора Анри Денрона, принимавшего в больнице Биша. Девушка жаловалась на головные боли и боли в животе, а также на повышенную температуру. У нее выпадали волосы и увеличились лимфоузлы на шее. Ее лечили с помощью рентгенотерапии. Зимой это стало ее единственным поводом выйти из дома, и Виолетта, заскучав, снова прибегла ко лжи. Однажды вечером она сказала, что процедуры необходимо повторять еженедельно и что она завела новую подругу, Жанин, сестру ее лечащего врача. Родители не возражали против дружбы с девушкой из хорошей семьи. Они виделись почти каждый день, но почти всегда платила Жанин, чего Виолетта очень стыдилась, поэтому родители стали давать ей больше денег. Конечно, никакой Жанин не существовало, а Виолетта вернулась к тому образу жизни, который вела во время обучения в Латинском квартале.

Своим новым знакомым она тоже лгала, говоря, что ее отец – инженер, а мать работала на мадам Пакен[32]. У них водились деньги, да и сама она зарабатывала – она была модельером у той же Пакен. Виолетта отдавалась любовникам не сразу при знакомстве, а только на первом или даже втором свидании. Она не требовала оплаты и ждала, что очередной ухажер сам сделает первый шаг. На левом берегу такое случалось редко, на правом же, в районе площади Мадлен, мужчины оказались более щедрыми. Но они были и старше.

Однако Виолетта тревожилась. Приступы ее болезни постоянно учащались, и лечащий врач заподозрил сначала туберкулез, но 16 марта поставил окончательный диагноз – сифилис. Виолетта попросила Анри Дерона солгать – сказать, что эта болезнь может передаваться по наследству и отправить соответствующее письмо ее родителям. Какой страх, должно быть, испытала она тогда!

23 марта она купила в аптеке сомерал. Фармацевт удивился, что у такой молодой девушки уже начались проблемы со сном. Она пояснила, что это все «из-за учебы, экзаменов». Он отнесся с пониманием и отпустил лекарство. В кафе на улице Домениль она подготовила два саше с измельченными в порошок таблетками. Их вместе с письмом от врача она передала родителям по возвращении домой.

Известие о болезни дочери они восприняли как гром среди ясного неба и согласились принять лекарство после ужина, чтобы не заразиться. Виолетта выжидала. Отец упал на пол, а мать – на супружескую постель. Тогда Виолетта ушла на встречу с друзьями. Придя к 2 часам ночи, она инсценировала пожар. Все должны были подумать, что квартира загорелась из-за короткого замыкания, а ее родители задохнулись во сне. Она незаметно улизнула, а позже с шумом вернулась и постучала в дверь к соседу, месье Мейолю, крича, что в доме пожар и нужна помощь. Пламя быстро потушили, но Мейоль не поверил ни единому слову Виолетты. Родителей же удалось спасти, и в семье больше не говорили о случившемся.

Отец остался в Париже, а Жермена Нозьер с дочерью встретили Пасху в Нёви. По возвращении в столицу в конце июня, пройдя последние медицинские обследования, Виолетта получила заключение, что она вылечилась от сифилиса. После этого она возобновила свои занятия в Латинском квартале.

Тогда же, 30 июня, она познакомилась с Жаном Дабеном, студентом юридического факультета. Виолетта впервые влюбилась (и испытала оргазм). Она никому не хотела так угодить, как своему новому возлюбленному, и боялась его потерять. Ему не хватало денег? У ее родителей их было много, и каждый день она давала ему от 50 до 100 франков. Но в конце июля Жан все равно оказался на мели, а в начале августа вынужден был уехать в Пуатье и попросил