Отравительницы, куртизанки, анархистки. Дело о ядах и другие истории знаменитых преступниц - Марк Лефрансуа

Она принесла Жану лишь несколько купюр, солгав, что у них возникли временные трудности, все потому, что отец был заядлым игроком. Но пусть Жан ни о чем не беспокоится, скоро у него будет все, что ему нужно, более того, они поедут в отпуск. Чтобы обеспечить все это, она торговала собой на площади Мадлен. Когда мать хватилась денег, Виолетта рассказала, что Жанин пригласила ее в Ле-Сабль-д’Олон и ей понадобилось купить новые наряды, а уезжают они 23 августа. Супруги Нозьер поверили ее истории и даже договорились, что 21-го числа Жанин поужинает у них. Но Жан, вернувшись из Пуатье 17-го числа, сообщил ей, что тем же вечером уезжает в Энбон. Она захотела поехать с ним, он не возражал, но на вокзал она так и не явилась. 19 августа девушку видела ее подруга Мэдди, но после этого Виолетта три дня не показывалась в Латинском квартале.

За несколько дней до этого Батист Нозьер попал в больницу из-за несчастного случая на работе. 21 августа его уже выписали, но он восстанавливался дома. В тот же день он обнаружил в книге письмо Жана Дабена, в котором откровенно описывались их отношения. Он упрекал Виолетту, что она не пришла на встречу, но надеялся увидеться с ней по возвращении из Бретани. Нозьер зачитал письмо жене, и, когда первое удивление прошло, они вообразили, что их дочь скоро вступит в брак. В тот день Жермена много плакала – сначала от гнева, потому что дочь опять украла 100 франков, затем от разочарования, потому что она им лгала, и, наконец, от радости при мысли о ее замужестве. Прогулявшись недолго по Венсенскому лесу, Нозьеры вернулись к себе и принялись хлопотать, ведь в тот вечер к ним в гости должна была прийти Жанин.

Виолетта же снова купила в аптеке сомерал, а в другой приобрела английскую соль. Она проделала все то же, что и в прошлый раз, четыре месяца назад, только теперь подготовила три саше – по одному для отца, матери и себя. Наконец, она написала письмо от лица доктора Дерона. Дома Виолетта сказала, что у Жанин что-то случилось и она не сможет приехать, но заглянет к ним назавтра, около 10 часов утра. Затем передала им записку от врача и небрежно бросила саше на столе.

Жермена спросила дочь о деньгах, которые она взяла утром, и та ответила, что ей нужно было заплатить врачу. Затем родители показали ей письмо Жана, и она не стала ничего отрицать. Они расспросили ее, что Жан собой представляет: «Студент юридического факультета? Неужели?» И втроем предались мечтам о будущем. Жермена известила дочь, что у них с отцом отложена определенная сумма на такой случай: в день свадьбы она получит 60 000 франков. Наконец настало время принимать лекарство – врач назначил им профилактическое лечение.

Саше Виолетты было помечено крестом, и она подготовила свой препарат иначе. Батист, вспомнив о событиях марта, заподозрил неладное и захотел узнать, что именно они принимают. Виолетта согласилась, и они отправились в аптеку, но по дороге Батист остановился, чтобы перекинуться парой слов с коллегой, и они проговорили слишком долго, так что, когда отец с дочерью добрались до аптеки, она была уже закрыта. В итоге они вернулись домой, и все трое приняли лекарства. Батист выпил целую порцию, а Жермена – только часть, потому что ей не понравился отвратительный вкус препарата. Виолетта добросовестно проглотила все.

Английская соль подействовала быстро, и у Виолетты первой заболел живот. После этого потерял сознание отец, упав на дочкину кровать, которая с детства стояла в столовой. Наконец, пришел черед матери. Виолетта подождала еще. Когда родители перестали шевелиться, она взяла деньги, о которых ей было известно, а именно 1000 франков из кармана матери и 2000 франков, остаток зарплаты отца, из платяного шкафа. Было за полночь. Она выключила свет и покинула квартиру. Виолетта долго шла в одиночестве к Венсенскому лесу, потом поймала такси и направилась в Латинский квартал. На одной из террас она выпила оранжад, а затем отправилась в гостиницу при Сорбонне, где они встречались с Жаном, и сняла там комнату на ночь.

На следующее утро в 7:30 Виолетта появилась на пороге у Мэдди и вернула 700 франков, которые когда-то та ей одолжила. Вместе они прошлись до Оперы, и Виолетта сказала подруге, что уезжает в Ле-Сабль-д’Олон и больше не вернется к родителям.

Там же она отправила родителям записку по пневмопочте[33], предупредив, что будет поздно и пусть они ее не ждут. Потом она сходила к парикмахеру, сделала маникюр и прошлась по магазинам, купив себе черное платье, берет, укороченный жакет, туфли, браслеты и два кольца. По всему Латинскому кварталу она искала некоего Вилли, еще одного друга, которому задолжала, но безуспешно. В 15:00 она позвонила Мэдди и предложила провести вечер вместе. В «Пале дю кафе» Виолетта подарила подруге два кольца и там же, увидев Вилли, вернула ему долг. Вечер продолжился в компании двух молодых людей, с которыми они отправились в кабаре Табарена. После этого один из юношей, Рауль Серри, пригласил их к себе, там они танцевали и флиртовали друг с другом, но Виолетта захотела вернуться домой. Молодому человеку, который ей все же понравился, она назначила встречу на следующий день в 20:00.

Дома она обнаружила, что отец залит кровью, а мать, свернувшись калачиком, еще дышит. Ей Виолетта и занялась, переодев в ночную сорочку, после чего открыла газ на кухне, оторвала трубку газовой плиты и прикрыла дверь. Она объявилась снова около двух часов ночи и, как и в прошлый раз, криками разбудила своего соседа, причитая: «Там пахнет газом, я боюсь войти». Месье Мейоль распахнул дверь и перекрыл газ. Заметив два тела, он отвел Виолетту к себе, разбудил консьержку и вызвал пожарных. Жермена была жива, и ее отвезли в больницу, а тело Батиста отправили на экспертизу. Виолетту допросили. По какой причине ее родители решили покончить с собой? Она не знала. Вскоре стало очевидно, что Нозьеры вовсе не задохнулись газом. Получив необходимое лечение, ее мать вышла из комы и просто заснула. Полиция получила возможность встретиться с ней.

На следующий день комиссар полиции предложил сопроводить Виолетту в больницу. Он вошел в палату первым, а когда вернулся, чтобы пригласить дочь, та уже исчезла. Ее бегство сочли признанием вины, и в отношении