Российский колокол № 1–2 (34) 2022 - Коллектив авторов

исторический процесс. Несчастья сваливаются на головы людей не вдруг, не сами по себе, а в результате их действий, сознательных и бессознательных. Роль мелких стрелочников в революции особенно подчеркивается Солженицыным.

Думается, «Колесо» продолжает и еще одну линию большой литературы, а именно жанр политических воспоминаний. Обратимся к французской традиции: мемуарам кардинала Реца, герцога Сен-Симона, Франсуа Рене де Шатобриана, которые относятся к вершинам французской прозы, одновременно являясь важными историческими свидетельствами. Рец пишет о Фронде и ее поражении, Сен-Симон – о закате великого века Людовика XIV, Шатобриан охватывает Французскую революцию, наполеоновские войны, Реставрацию и Июльскую революцию. Иными словами, каждый из них пытается разобраться в причинах важнейших исторических поворотов своей страны.

Солженицын занимается примерно тем же самым, только на основе личных впечатлений. Но у него также вырисовываются как живые образы монархов, революционеров, министров, чиновников, генералов, офицеров, буржуа и далее вниз, до солдат и рабочих. И как герцог Сен-Симон или Шатобриан пытались постфактум объяснить причины неудач и поражений Франции, выявить тайные пружины интриг, так и Солженицын разматывает спутанный клубок истории. И, как они, делает это посредством литературы, блестящим языком, на высочайшем художественном уровне. Отметим попутно, что, как и Шатобриан, русский писатель был консерватором, решительным противником революционных изменений.

Во многом «Красным колесом» Солженицын как бы восполняет ненаписанные великие мемуары о революции. Да, воспоминаний много, но чего-то выдающегося, равновеликого «Замогильным запискам» Шатобриана, дающего широкий охват и глубину понимания, нет. Нечего говорить про последние полвека – воспоминания как жанр «отменены» интервью, газетными публикациями, а теперь и постами в соцсетях. А выходящие по инерции в Америке воспоминания бывших президентов вообще не имеют отношения к литературе – стандартная и несложная жвачка приглашенных авторов. Про ельцинские «мемуары» лучше умолчим.

В своей публикации в «НГ-Exlibris» я уже проводил параллель между Александром Солженицыным и его немецким аналогом (не только в творчестве, но и в жизни) Вальтером Кемповски. Из других авторов на ум приходят Жюль Ромен с его забытой уже эпопеей «Люди доброй воли», конечно же, Джон Дос Пассос, прямо оказавший влияние своими приемами на русского писателя, и Марк Алданов с историческими романами, в первую очередь, «Истоками», разобранными подробно Солженицыным в его «Литературной коллекции». Касательно последнего можно сказать словами Моруа о Сент-Беве и Гюго: «Солженицын – гений, а Алданов – всего лишь талант».

Если уж рассматривать «Красное колесо» в международном аспекте, то по завершении чтения возникает пожелание прочитать нечто подобное о событиях XX века в Китае. Они имели для мира едва ли меньшее значение с учетом сегодняшней ситуации и были не менее драматическими, хотя и более протяженными во времени. Китай как-то вообще не дал ни знаменитых диссидентов, ни подпольных писателей, в отличие от России – факт довольно примечательный. Наверное, ждут своего «Колеса» и Вьетнам, и, может быть, еще ряд стран, жестоко пострадавших от истории. Солженицынская эпопея помимо прочего учит еще жить своим умом – не обращать внимания на новомодные теории, не подражать другим государствам, а исходить из собственных интересов.

Думается, было бы интересно, если бы автор ввел в повествование персонажей, находившихся тогда в детском, подростковом и юношеском возрасте, но которые спустя десятилетия сыграли важнейшую роль в жизни Советского Союза, в том числе и лично Солженицына, то есть увидеть революцию глазами десятилетнего Лёни Брежнева, двадцатитрехлетнего Никиты Хрущёва, может быть, восемнадцатилетнего Лаврентия Берии и пятнадцатилетнего Георгия Маленкова. Да, тогда их роль была нулевой, но именно им революция открыла дорогу к вершинам власти, и с точки зрения социологического анализа упоминание этих людей в неожиданно изменившихся обстоятельствах представляется весьма поучительным.

Солженицын – непрофессиональный историк, но фактических ошибок на тысячи страниц текста у него удивительно мало. В «Апреле» упоминается Клемансо в одном ряду с Ллойд-Джорджем «и теперь уже Вильсоном» как лидер Франции, хотя он стал таковым только в ноябре 1917-го. Весной 1917-го в России задаются вопросом «уберут ли Грея, Асквита», хотя на самом деле они уже с декабря 1916-го находились в отставке. В том же томе речь о Пате и Паташоне, дуэт которых появился только в 20-е годы, разделяются «сарты» и «таджики», хотя о последних тогда никто и не знал, а «сартами» звали все земледельческое население. В 1878-м Плеханов порывается продолжать дело титанов «народно-революционной обороны»: Болотникова, Булавина, Разина, Пугачёва. Но это список советского времени, в 1878-м никто Булавина и Болотникова вождями крестьянских войн не считал.

Солженицын много лет собирал материалы о Тамбовском восстании, один из его будущих вождей действует на протяжении всего «Колеса», но в итоге он так и не написал тома, посвященного этой теме. Возможно, писатель понял: то, что ему представлялось как яркий пример активного сопротивления большевикам, на самом деле – в исторической перспективе – изначально было обречено на неудачу.

И несколько слов о том, как начинал Солженицын работать над «Красным колесом». Представим себе Рязань рубежа 1950-60-х годов XX века – в общем-то убогий областной центр; дом полубарачного типа, в котором живет скромный учитель физики и астрономии. И в этой квартирке с печным отоплением рождаются первые страницы повествования о судьбах планеты. Насколько же далек был Солженицын со своими умственными запросами от своего окружения – что в рязанской школе, что в редакции «Нового мира», куда он время от времени наезжал! Даже удивительно это вообразить – скромный учитель в провинции, продумывающий Февральскую революцию в лицах, причем не «по-советски», а антисоветски.

Владимир Варава

Родился в 1967 г. в городе Воронеже.

Доктор философских наук, профессор Финансового университета при Правительстве РФ; член Союза писателей России (с 2009 г.).

Постоянный автор журналов «Новый мир», «Подъем», «Дон», «Топос».

Произведения переводились на сербский, польский и азербайджанский языки.

Лауреат премии журнала «Новый мир» 2018 г. за философские эссе из книги «Седьмой день Сизифа».

Автор двух книг прозы: «Божественная жизнь Глоры» (М.: Летний сад, 2016), «Старая квартира» (М.: Летний сад, 2019) и книги лирико-философских медитаций «Псалтырь русского философа» (М.: ИД «Русская философия», 2020).

Автор более 200 работ по философии, среди которых: «Неведомый Бог философии» (М.: Летний сад, 2013) – шорт-лист премии «Общественная мысль» (2014); «Андрей Платонов. Философское дело» (Воронеж: Издательский дом ВГУ, 2014) – диплом VII общероссийского конкурса для высших учебных заведений «Университетская книга -2015»; «Адвокат философии» (М.: Этерна, 2014) – номинация на Литературную премию имени Александра Пятигорского (сезон 2014–2015).

Книги в жанре литературно-философской эссеистики: «Седьмой день Сизифа: эссе о смысле человеческого существования» (М.: Родина, 2020); «Ожидание. Апофатические этюды» (М.: Проспект, 2021).