Великая катастрофа 1929 года - Джон Кеннет Гэлбрейт

«Чёрного четверга» лондонская пресса с восторгом рассказывала о событиях в центре Нью-Йорка. Спекулянты выпрыгивали из окон; пешеходы осторожно пробирались между телами упавших финансистов. Американский корреспондент The Economist написал в своей газете возмущённую колонку, протестуя против этой картины воображаемой бойни.

В Соединенных Штатах волна самоубийств, последовавшая за крахом фондового рынка, также является частью легенды 1929 года. На самом деле, её не было. В течение нескольких лет до 1929 года уровень самоубийств постепенно рос. Он продолжал расти и в этом году, с дальнейшим, гораздо более резким ростом в 1930, 1931 и 1932 годах — годах, когда помимо фондового рынка существовало множество факторов, способных заставить людей прийти к выводу, что жизнь больше не стоит того, чтобы жить. Статистика по жителям Нью-Йорка, которых можно было бы считать особо склонными к самоуничтожению, обусловленная их особой близостью к рынку, демонстрирует лишь незначительное отклонение от показателей по стране в целом. Поскольку миф о самоубийствах так устоялся, возможно, будет полезно привести подробные данные. Они следующие:

ЧИСЛО САМОУБИЙСТВ НА 100 000 НАСЕЛЕНИЯ В 1925–1934 ГОДАХ​​

Год

Для зоны регистрации *

Для Нью-Йорка

1925

12.1

14.4

1926

12.8

13.7

1927

13.3

15.7

1928

13.6

15.7

1929

14.0

17.0

1930

15.7

18.7

1931

16.8

19.7

1932

17.4

21.3

1933

15.9

18.5

1934

14.9

17.0

Поскольку обвал рынка произошёл в конце года, в конце октября и в последующие годы мог наблюдаться значительный рост числа самоубийств, однако он всё равно не смог бы повлиять на годовые показатели в целом. Однако данные о причинах смерти по месяцам доступны и за 1929 год. 1 Данные показывают, что число самоубийств в октябре и ноябре было сравнительно низким — в октябре по всем Соединённым Штатам было совершено 1331 самоубийство, а в ноябре — 1344. Только в трёх других месяцах — январе, феврале и сентябре — число самоубийств было меньше. В летние месяцы, когда рынок был в отличной форме, число самоубийств было существенно выше.

Можно только догадываться, как сложился миф о самоубийстве. Как и алкоголики и игроки, обанкротившиеся спекулянты, как предполагается, склонны к саморазрушению. В то время, когда обанкротившихся спекулянтов было много, газеты и общественность, возможно, просто подсказали им логику. В качестве альтернативы, самоубийства, которые в другое время вызывали бы вопрос: «Как вы думаете, почему он это сделал?», теперь имели автоматический мотив: «Бедняга попал в крах». Наконец, следует отметить, что, хотя число самоубийств не резко возросло ни в месяцы краха, ни в 1929 году в целом, в последующие годы Великой депрессии их число возросло. В памяти некоторые из этих трагедий, возможно, были отнесены на год-два назад, к периоду краха фондового рынка.

Масса доказательств говорит о том, что газеты и общественность просто хватались за подобные самоубийства, чтобы показать, что люди адекватно реагируют на своё несчастье. Достаточное количество смертей можно было так или иначе связать с рынком, чтобы служить этому. Вскоре после Чёрного четверга в газетах стали с довольной регулярностью появляться истории о насильственном самоуничтожении. Любопытно, что, хотя другой миф решительно противоречит этому, мало кто в те дни следовал классическому методу прыжка из высокого окна. Один несостоявшийся самоубийца прыгнул в реку Скулкилл, но передумал, когда упал в воду, и его выловили. Глава Rochester Gas and Electric Company заправился бензином. Другой мученик облился бензином и поджег себя. Он не только благополучно избежал маржинальных требований, но и привёз с собой жену. Также было самоубийство Дж. Дж. Риордана.

Смерть Риордана стала главной темой газетных заголовков в воскресенье, 10 ноября. Газеты, очевидно, предчувствовали не только саму смерть, но и то, как о ней было объявлено. Риордан был широко известной и популярной фигурой среди нью-йоркских демократов. Он был казначеем одной из кампаний мэра Уокера, а также одной из кампаний Эла Смита. Они со Смитом были близкими друзьями и деловыми партнёрами. Эл Смит входил в совет директоров недавно созданной компании County Trust Company, президентом которой был Риордан.

В пятницу, 8 ноября, Риордан пошёл в свой банк, взял пистолет из кассы, вернулся домой и застрелился. Эл Смит был уведомлён, и его скорбь по поводу смерти друга не уменьшилась от осознания того, что эта новость может спровоцировать серьёзное нападение на их банк. Был вызван судмедэксперт, но дальнейшее уведомление было отложено до полудня следующего дня (субботы), когда банк закрылся на выходные. Поминки были долгими, во время которых уважаемые скорбящие одним глазом следили за телом, а другим – за часами.

Судмедэксперт сначала намекнул, что отложил уведомление из чувства глубокой ответственности перед вкладчиками окружного фонда. Это было серьёзное проявление дискреционных полномочий; доведённое до логического завершения, оно означало, что все случаи смерти должны быть оценены лечащим врачом с точки зрения финансовых последствий. Позже молчаливо признали, что решение принял Эл Смит. Престиж Смита, а также общая нервозность, были настолько велики, что решение не вызвало никаких сомнений.

Несколько дней ходили слухи о том, что Риордан погиб в результате краха. Теперь его друзья встали на его защиту, некоторые с яростными заявлениями, что он никогда не играл на бирже. Он был глубоко вовлечён, как показали последующие расследования сенатского комитета фондового рынка, но поспешная проверка банка показала, что все его средства были целы. Этот факт получил широкую огласку в выходные. Городская администрация смело заявила, что оставляет свои депозиты в банке, что было равносильно заявлению о сохранении отношений с Таммани-холлом. Раскоб временно занял пост председателя. Падения не последовало. Церковь пришла к выводу, что Риордан, католик, временно потерял рассудок и, следовательно, имеет право на погребение в освящённой земле. Среди почетных носильщиках гроба были Эл Смит, Герберт Леман и Джон Дж. Раскоб, а среди присутствовавших на похоронах — мэр Фрэнк Хейг, Винсент Астор, Гровер Уэйлен, Джеймс А. Фарли и М. Дж. Михан, оператор рынка.

Два с половиной года спустя, в субботу, 12 марта 1932 года, Ивар Крюгер застрелился в своей парижской квартире в одиннадцать часов утра по местному времени. Это было за шесть часов до закрытия Нью-Йоркской фондовой биржи. При содействии парижской полиции новость была скрыта до закрытия рынка. Позже комитет Конгресса крайне критически отозвался об этой задержке, и действия Эла Смита были упомянуты в