Путешествие в пушкинский Петербург - Аркадий Моисеевич Гордин

Круглый рынок, названный так по форме своей постройки, помещался на Мойке, против здания Главных конюшен. Он обслуживал аристократическую Первую Адмиралтейскую часть города. Здесь торговали главным образом мясом, рыбой, мукой, зеленью.

Большой и Малый Никольский рынки находились в Третьей Адмиралтейской части, у Никольского собора. Здесь можно было найти муку, рыбу, мясо, кур, масло, овощи, а также веревки, пеньку, краску, нитки и разные мелочи.

Так называемый Пустой рынок в Литейной части, у церкви Пантелеймона, торговал всевозможными съестными припасами.

На Андреевском рынке – между 5-й и 6-й линиями Васильевского острова – также продавали съестные припасы.

Сытный, или Обжорный, рынок на Петербургской стороне, против крепости, торговал в деревянных лавках и ларьках съестными припасами, железом, посудой, пенькой.

В Московской части имелось два рынка – Ямской и Кузнечный.

Торговый рынок, или Мясной ряд, был против Большого театра в Четвертой Адмиралтейской части.

Самым большим, самым дешевым, а потому и самым многолюдным рынком столицы был расположенный на Сенной площади, которую рассекала надвое проходящая через нее Большая Садовая улица. Рынок тянулся по обе ее стороны. В 1830-е годы его отделили от проезжей части улицы зеленой деревянной балюстрадой. На Сенном рынке торговали в лавках, с ларей, с возов и вразнос. Здесь можно было купить корм для многочисленных петербургских лошадей и коров – овес, сено, солому; кроме того, глиняную посуду и другую домашнюю утварь, всевозможные съестные припасы. «Здесь селянин обыкновенно сбывает с рук свои произведения, а потому и толпящегося народа великое множество, так что часто с трудом продраться можно», – писал в 1820 году составитель «Новейшего путеводителя по Санкт-Петербургу». Особенно изобилен бывал Сенной рынок накануне Рождества. Покупателей собирались тысячи, и всякий выбирал товар по своим возможностям. Дворецкий знатного барина здесь торговал целый воз дичи, повар выбирал поросенка, чиновник в потертой шинели прижимал к груди купленную на последний рубль утку, жительница Коломны отсчитывала медяки за гусиные потроха. С раннего утра до позднего вечера на Сенном рынке не прекращалась торговля.

Живя в доме Волконской на Мойке, Пушкины пользовались ближайшим, Круглым рынком. После смерти поэта среди бесчисленных его долгов оставались и долги в лавки Круглого рынка. В свечную лавку купца Богомолова, где брали ламповое масло, восковые и сальные свечи, фитили, мыло, задолжали 614 рублей 84 копейки. Долг за съестные припасы, купленные на рынке, составил более 100 рублей.

За январь 1837 года Пушкиным было взято в лавке купца Дмитриева, на Невском проспекте в Милютинских рядах, масла, сыру, чаю, кофе, лимонов и прочего, а также лампового масла, фитилей и другого на 204 рубля 60 копеек, в булочной – на 26 рублей 98 копеек и в других лавках разной провизии на 570 рублей 42 копейки. За дрова в месяц платили 210 рублей.

В городе было много мелочных лавочек, так называемых «лавок под домами», часто помещавшихся в подвальных этажах. Здесь торговали всем – хлебом и мылом, пирогами и селедками, мануфактурой, сахаром, кофе, чаем, бумагой, свечами.

Эти лавочки служили своего рода клубами для невзыскательных покупателей. Сюда заходили слуги, извозчики, солдаты, забегали посыльные, разносчики, ремесленники. Здесь обсуждали городские новости, толковали о политике и других предметах. Не случайно в «Ревизоре» Гоголя слуга Хлестакова Осип говорит, вспоминая свою петербургскую жизнь: «…компании захотел – ступай в лавочку: там тебе кавалер[14] расскажет про лагеря и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все видишь. Старуха-офицерша забредет, горничная иной раз заглянет такая… Фу, фу, фу!»

Лавки и лавочки были разбросаны по всему городу. Но кондитерские, «магазины с товарами» и «магазины с модами» располагались почти все в центре. Так, в середине 1810-х годов из 134 «магазинов с товарами» 90 находились в Первой Адмиралтейской части. Из 54 «магазинов с модами» – 48 торговали в трех Адмиралтейских частях.

Торговым центром города был Невский проспект с прилегающими к нему улицами – «постоянное торжище и самое деятельное и живое место всей столицы». На Невском проспекте не составляло труда одеться с головы до ног, удовлетворить все свои прихоти.

К Невскому проспекту был обращен своим главным фасадом Большой гостиный двор. Это огромное двухъярусное здание с открытой галереей, построенное в XVIII веке архитектором Ж.-Б. Валлен-Деламотом, выходило еще на Большую Садовую улицу, Думскую улицу и Чернышев переулок. Каждая сторона Гостиного двора называлась «линией». Обращенная к Невскому – Суконной. Та, что шла вдоль Думской улицы, – Большой Суровской или Шелковой. Обращенная к Большой Садовой – Зеркальной. Протянувшаяся по Чернышеву переулку – Малой Суровской.

Оптовая торговля всевозможными товарами велась внутри двора, где были склады. Розничная – в лавках на всех четырех линиях. Лавок насчитывалось более трехсот. На Суконной продавали сукна, шерстяные ткани, бархат. На Большой Суровской, вернее Сурожской, – шелка, которые привозили из-за Сурожского, то есть Азовского, моря, а также из Франции. На Зеркальной линии торговали «светлым товаром» – зеркалами, фарфором, фаянсом, женскими украшениями, галантереей, обувью. И еще в Гостином дворе производилась торговля «мебелями», бронзой, железным, медным, оловянным и жестяным товаром, инструментами, книгами, писчею бумагой, картинами, игрушками и прочим.

Гостинодворские купцы и их приказчики – сидельцы умели как никто зазывать покупателей. Стоя перед лавкой, они в самых заманчивых выражениях расхваливали свои товары, их дешевизну и добротность. Завидев хорошо одетого прохожего, буквально хватали его за полы и тащили в лавку. Отделаться от них было непросто.

В 1830 году в нескольких номерах газеты «Северная пчела» печатались очерки под названием «Письма провинциалки из столицы», рассказывающие о столичной жизни. Вот что писала «провинциалка» о Гостином дворе: «Я хоть и патриотка, но не люблю покупать в Гостином дворе. Для меня несносен этот гостинодворский обычай зазывать в лавку. Чуть взглянешь на двери, тотчас и зашикали: чего прикажете-с, чего угодно-с, есть лучшие товары-с, петинеты-с, шелковые материи-с, кружева-с. Войдешь в лавку, спросишь чего-нибудь, начинается раскладка товаров, сперва самой низкой доброты, а потом постепенно все лучше и лучше, если приметят, что знаются на товарах. Беда неопытным! К цене нельзя примениться; запрашивают вдесятеро и более, торгуются, складывают товары, опять раскладывают, то выпускают из лавки, то удерживают, то просят возвратиться! Настоящая комедия! И точно надобно уметь сыграть свою роль, не показать ни голосом, ни движением, что вещь нравится, а не то тотчас запросят в двадцать раз более настоящей цены. А между тем, пока торгуешься, холодный ветер продувает насквозь, сырость падает на грудь».

Лавки в Гостином дворе не отапливались. Торговля кончалась засветло. Во избежание пожаров зажигать огонь запрещалось.

Недалеко от Большого гостиного двора, близ Екатерининского канала, находился Малый гостиный двор. Между Большим и Малым гостиными дворами – Перинный, или Бабий, ряд. Напротив, внизу