Путешествие в пушкинский Петербург - Аркадий Моисеевич Гордин

Безудержная роскошь и беспросветная нищета в Петербурге соседствовали.

Глава одиннадцатая

«Полезный промысел»

На литографированной «Панораме Невского проспекта» В. С. Садовникова (1830–1835 гг.), где изображены со всеми подробностями обе стороны главной улицы столицы, на одном из домов левой, солнечной стороны – доме Католической церкви – есть вывеска «Шоколадная фабрика». Далее, по той же стороне, на фасаде дома на углу Невского проспекта и Садовой улицы, вывеска с надписью «Цигарочная фабрика». Еще дальше, на углу Невского проспекта и набережной Фонтанки, у самого Аничкова моста, вывеска «Мебельная фабрика». Но, несмотря на столь громкие названия, все эти «фабрики» по существу представляли собой предприятия ремесленников. И таких предприятий было разбросано по всему Петербургу множество. Наряду с ними в начале XIX века в Петербурге уже имелось более 100 промышленных предприятий мануфактурного типа. К 1830 году количество их увеличилось примерно до 150 и продолжало расти.

В столице работали такие большие казенные производства, как Адмиралтейство, Арсенал, пороховые заводы. Было здесь несколько инструментальных и металлообрабатывающих заводов, были заводы по производству кирпича, стекла, фарфора, мыла, пива, свечей, сахара. Были прядильные, ткацкие, ситцевые, шелковые, суконные, ленточные, тесемочные, кожевенные, табачные, канатные и другие фабрики.

«Полезный промысел», о котором говорит Пушкин в «Евгении Онегине», – это не только изготовление предметов роскоши и забав.

Крупные предприятия строили обычно вблизи воды. Больше всего заводов и фабрик находилось на левом берегу Невы. На правом берегу – на Выборгской и Петербургской сторонах – промышленных предприятий было еще немного. Но дело шло к тому, чтобы большую часть заводов и фабрик перевести на окраину и там же строить новые. Для этого в безводной южной части города прорыли Обводный канал.

Петр I велел строить Корабельную верфь (Адмиралтейство) и Литейный пушечный двор поблизости от своих дворцов – Зимнего и Летнего. Но времена изменились, и в XIX веке для правителей России важнее всего стал парадный вид столицы, особенно тех ее частей, где находились дворцы «августейшей фамилии» и где жили привилегированные лица.

К тому же некоторые промышленные предприятия не только портили вид улиц, но и наполняли их едкими запахами, дымом, загрязняли воду. Поэтому в 1830-е годы их поделили на три класса. В первый входили «безвредные» – изготовлявшие экипажи, шляпы, искусственные цветы; воскобойни, прядильни, лесопильни и т. п. Ко второму классу отнесли «заведенья, которые дозволяются в населенных частях города с соблюдением особых предосторожностей». Такими считались водочные и сахарные заводы, волосяные, горшечные заведения, приготовляющие краски, кислоты, купорос «мокрым путем», кузницы, небольшие литейные и т. п. К третьему классу относились промышленные предприятия, «которые ни под каким видом не могут быть допущены в населенных частях города»: производящие белила, химические соединения «сухим путем», выделывающие кожу, меха, ситценабивные, красильные. Их разрешалось заводить на островах Гутуевском, Голодае, Канонерском, в некоторых частях Петровского острова и на Васильевском, вниз от 25-й линии…

С самого своего основания Петербург стал центром русского кораблестроения. В 1820-х годах в трех «рабочих экипажах», занятых на казенных верфях, трудилось 2500 человек, набранных из рекрутов. Кроме того, в помощь им Адмиралтейское ведомство ежегодно нанимало множество плотников и других мастеров. Так, в 1830 году в Главном адмиралтействе трудилось 2210 вольнонаемных рабочих.

К 1830-м годам только в Главном адмиралтействе имелось пять доков для постройки судов. С 1801 по 1825 год здесь был построен целый флот – 44 больших корабля. «Здесь вообще все суда строятся из казанского дуба и отличаются чистотою отделки и красотою», – свидетельствовал столичный журналист.

Спуск корабля на воду был примечательным петербургским событием. Толпы зрителей заполняли набережные возле Адмиралтейства и на противоположном берегу Невы, на Васильевском острове. Любопытные взбирались на крыши, высовывались из окон. Тут же, на берегу, выстраивались войска. На новом корабле взвивались три флага – государственный, адмиралтейский и императорский штандарт. Капитан порта, командующий церемонией и сопровождающий судно в Кронштадт, отдавал команду в рупор. Громада корабля оседала на «сани», густо смазанные салом, и, извлекая из желобов дымок, двигалась к воде. Оглушительное «ура!», звуки музыки, гром пушек… И корабль с громким плеском, среди тысячи брызг сходил в воды Невы.

Чу, пушки грянули! крылатых кораблей

Покрылась облаком станица боевая,

Корабль вбежал в Неву – и вот среди зыбей,

Качаясь, плавает, как лебедь молодая.

Ликует русский флот. Широкая Нева

Без ветра, в ясный день глубоко взволновалась,

Широкая волна плеснула в острова…

(«Чу, пушки грянули!..»)

Описанную здесь картину Пушкин видел 10 августа 1833 года при спуске на воду 84-пушечного корабля «Владимир».

Помимо Главного адмиралтейства корабли строили в Новом адмиралтействе, в Охтинской слободе, в Главном гребном порту. Все эти казенные верфи пополняли российский флот многопушечными линейными кораблями, фрегатами, малыми судами. Для постройки малых судов в 1828 году заложили еще верфь на Галерном острове.

Кроме казенных верфей, имелись и частные. «На Охте находится корабельная верфь для постройки военных судов, – сообщает в „Прогулке по Петербургу“ литератор В. Бурьянов. – Тут же верфь для постройки частных судов купца Громова, который занимает ныне одно из первейших мест в российском торгующем сословии».

В трех верстах за Охтинской слободой находились казенные Охтинские пороховые заводы. В 1816 году здесь было устроено военное поселение.

Изуверская идея взвалить на солдата двойной гнет, посадить армию на землю и заставить кормить себя, а крестьян обучать солдатскому делу, отрывая от хозяйства, принадлежала Александру I. Исполнителем предначертаний царя – жестоким и рьяным – был Аракчеев. О военных поселениях рассказывали ужасающие подробности.

Пушкин писал своему приятелю, офицеру Мансурову, посланному в командировку в Новгородскую губернию: «Поговори мне о себе – о военных поселеньях. Это все мне нужно – потому, что я люблю тебя – и ненавижу деспотизм».

Военные поселения являлись крайним выражением самодержавного деспотизма. Но это было далеко от Петербурга. А тут появилось такое поселение рядом. Рабочих самого опасного – порохового – производства поделили на роты, куда входили хлебопашцы и ремесленники. Хлебопашцам выделили казенные дома и наделы земли, обязали не только изготовлять порох, но и возделывать землю, содержать себя и семью, а также иметь при себе двух постояльцев-ремесленников. Те хоть и получали казенный паек, но приварок им шел от хозяина. Срок службы на пороховых заводах был, как и в армии, 25 лет.

С петровских времен на берегу Невы, недалеко от Летнего сада, помещался Литейный двор, занимавший пространство от Литейной до Гагаринской улицы. Здесь отливали пушки.

В самом начале Литейной улицы находились Старый и Новый арсеналы.

В Старом размещались склады. Здесь же устроен