Биполярное расстройство. Моя реальность - Светлана Викторовна Бозрова

Мой кошмар длился два часа. Несмотря на то, что я успешно рассказала свою часть, кому-то из комиссии пришло в голову придраться, и началось бурное обсуждение. Я раз за разом повторяла свои аргументы, но меня как будто бы не хотели слышать. Я не сдавалась, отступать было некуда.

Всех попросили удалиться для вынесения решения. Я стою за дверью рядом с папой и своим научным руководителем. Она отчитывает меня за то, что я была недостаточно настойчива. Но у меня нет сил ее слушать, с моей точки зрения я сражалась как лев, и тогда я была уже точно на последнем издыхании.

Из зала выбежала научный секретарь и шепнула мне на ухо: «Все хорошо, черных шаров нет! Все хорошо!» Дальше все происходило как будто бы не со мной. Я вошла в зал, села. Научный секретарь начала читать заключение. Время длилось бесконечно…

«По заключению комиссии Бозровой Светлане Викторовне присуждается научная степень кандидата наук…» Все крутится. Я выхожу сказать слова благодарности, но на сцену поднимаюсь как будто бы не я.

Выходя из зала, я бросилась на шею мужу. «Я кандидат наук, ты представляешь, кандидат наук!» Сама я в это верила с трудом. Получилось, у меня получилось. Да, много слез, много работы, впереди госпитализация, но я дошла, дошла до цели! Пусть я лежу теперь на финише, но научная степень – моя.

Банкет прошел как в тумане. Я помню тосты, благодарности и очень довольное, как у чеширского кота, лицо моего папы, светящееся гордостью. Вот оно, вот для чего я старалась. Я так хотела, чтобы мной гордились. Вот оно.

Новый год

После защиты я чувствовала себя исключительно плохо. Мое смешанное состояние переходило в устойчивое депрессивное, и я постоянно плакала. Мне хотелось вредить себе, и я с трудом сдерживалась, находясь в эмоциях неприязни к себе и какой-то вселенской боли, от которой я никуда не могла деться.

Физически мне тоже становилось все хуже и хуже. Один раз я потеряла сознание, зайдя в туалет. Издалека до меня доносились крики и стук мужа, который услышал, как я упала. Он долго стучал, а я не могла сообразить, что мне надо сделать, чтобы открыть дверь. Когда наконец-то у меня это получилось и я вывалилась в коридор, он с трудом сумел привести меня в чувства. Оказалось, упало давление. Такое повторялось несколько раз и до смерти пугало Федю, которому каждый раз приходилось меня реабилитировать.

На Новый год мне стало совсем худо. Мы должны были ехать к моим родителям на праздник, но я плакала весь день и никак не могла успокоиться. В результате я легла спать, а мой муж пошел гулять с подругой, с которой играл в одной музыкальной группе. Я была рада, что ему есть с кем провести время и отвлечься от моей болезни и моих слез.

Фаза 10. Депрессия

Госпитализация

Я легла в больницу. Я приехала туда в полном изнеможении в сопровождении Феди, который сидел со мной во всех очередях, необходимых для того, чтобы оказаться в отделении.

Все было уже до боли знакомо. Я переходила из одного кабинета в другой, мечтая, чтобы это все закончилось и я оказалась уже в постели. Сил не было совершенно. Я обняла мужа: «Спасибо тебе, что проводил меня, я надеюсь, я скоро выйду».

Я чувствовала безысходность, и у меня не было абсолютно никакой уверенности, что в этот раз мне помогут. Я испробовала столько всего, я поменяла столько разных таблеток и терапий, что казалось, ничего уже не может мне помочь. Врач говорил об электрошоке, и я не спорила, потому что помощи больше было ждать неоткуда. Я была готова на все.

В отделении меня встретил молодой врач, позвавший меня побеседовать. Он расспросил меня все о моей болезни и сказал, что он обязательно поможет мне. Я посмотрела на него сквозь туман.

– Вы знаете, сколько раз я уже слышала эту фразу?

– Но вы никогда не слышали ее от меня, неправда ли?

Он был прав. От него – никогда.

От электрошока было решено отказаться, мы решили попробовать новый препарат, который мог мне помочь. Для этого надо было перестроить всю схему лечения и отменить старые лекарства. Я ходила по отделению как тень и большую часть времени проводила в постели в забытьи. Сил не было совсем, мне отменяли мои препараты, и я становилась все слабее и слабее. У меня не хватало сил даже созвониться с мужем и рассказать ему, как дела.

Паническая атака

Чтобы дать мне получше и покрепче поспать, врачи увеличили мне дозу одного из препаратов. Его надо было пить два раза перед сном с перерывом в один час. Не помню, по какой причине, я выпила обе дозы за один раз и легла спать.

Через несколько минут у меня сильно закружилась голова и появилось ощущение сдавливания. Я попыталась встать попить воды – но ничего не получалось. Стало трудно дышать, и я потеряла способность глотать. Я затихла – сейчас должно пройти. Еще раз попробовала сглотнуть, но ничего не получилось. Мне стало страшно. Казалось, что скоро я не смогу сделать вдох.

Не помню, как я разбудила соседку и попросила ее позвать врача. Он шел вечность. Я лежала на кровати не в силах пошевелиться, почему-то начали непроизвольно дергаться конечности.

Врач был очень недоволен тем, что его вызвали куда-то посреди ночи.

– Что с вами? Какие симптомы?

– Мне трудно дышать, не могу глотать. А еще акатизия.

– Что вы подразумеваете под акатизией?

– Конечности непроизвольно дергаются.

Я чувствовала его раздражение, и это меня тоже пугало. Если он не верит мне, как он поможет? На меня надвигалась темнота, и я резко провалилась в пустоту.

На следующий день я проснулась и почувствовала, что все в порядке. Мой лечащий врач сказал, что, судя по всем признакам, это была паническая атака. Такого со мной еще не бывало, хотя мне становилось плохо в скоплении людей. Оказалось, спустя столько времени болезни, меня еще было чем удивить…

Психотерапия

Молодой врач, который встретил меня в начале моей госпитализации, оказался начинающим психотерапевтом. Он предложил мне заниматься с ним бесплатно, пока я лежу в клинике. Я получала бесплатную терапию, а он – опыт работы. Я быстро согласилась.

Он вел прием