Биполярное расстройство. Моя реальность - Светлана Викторовна Бозрова

быть) будят в 9:30 на завтрак и на прием таблеток. Завтрак тут обычный, вспоминаем детский сад. Я детский сад вспоминаю с ужасом, поэтому завтраки, обеды и ужины оттуда тоже не с восторгом, но есть можно и даже нужно. Таблетки выдают в соседней комнате по фамилии. С собой, как я уже писала, обязательно иметь воду. Пока постоишь в очередях на завтрак да на таблетки, уже и 10:30 стукнет. Дальше уколы. Это в другом конце коридора, поэтому там тоже скапливается маленькая очередь. Мне уколы уже не делают, зато ставят капельницы, которые идут следом за уколами: получил свою дозу в попу или в руку и пошел бегать и радоваться или лежать. Моя капельница проскакивает быстро, минут за десять. Поэтому к 11–11:30 я уже полностью свободна и могу делать все (в рамках, естественно), что заблагорассудится. Народ тут играет в бильярд (русский, который я не люблю) и гоняет пинг-понг, который я тоже не очень. Еще тусовки образуются в курилках, и там собираются целые компашки. Я не курю, поэтому компашки у меня нет, и до двух часов я читаю. А в два уже снова обед и таблетки. Вот потом самое интересное – гулять! Правда ни вчера, ни сегодня я не прогуляла и пары часов, но впечатлений как от десяти, и это прекрасно. Приходишь потом домой весь такой уставший, и на дневной сон… А потом все как по книжке: ужин, таблетки, уколы (ух, бодрят) и спать. Вот так вот и проходит мой день тут. В ожидании уколов, прогулок и следующего дня, когда точно будет лучше. И ведь самое важное, что лучшее действительно приходит, и это замечательно.

Дни 23–24

В голове крутится одно: как же я устала. Устала адаптироваться к побочным действиям препаратов, устала ездить из дома в больницу и привыкать то к одному, то к другому. Устала поддаваться сиюминутным действиям своего настроения и плакать (нет, скорее, повизгивать) по велению своего мозга. Мне особо нечего уже рассказывать, все интересные больничные истории исчерпались, как исчерпалась и я. Я жду выздоровления и выписки со дня на день, но сил уже что-то совсем не остается. Когда я в больнице, все хорошо, только побочки немного досаждают. Когда я дома, побочки мешают не так сильно, зато подступает сама биполярка. И когда меня спрашивают: «как дела?», я отвечаю: «хорошо». Ну ведь в данный момент, правда, хорошо. Слепила вот жуткую утку. И киса моя скребется в дверь. Пора заканчивать. Все будет «хорошо», я точно это знаю, потому что не все хорошее дается просто.

День 25

Кто-то, кажется, спрашивал у меня, как выглядит гипомания и не могу ли я «вдохновиться» от нее. Так вот нет, не могу. Гипомания – это такое же патологическое состояние, как и депрессия. И едва ли не опасней с точки зрения последствий, так как при гипомании остаются силы на всяческие «приключения» вроде самоубийств и неразумных трат денег. Моя гипомания на днях выглядела так: я не могла уснуть около суток. Не брал даже феназепам, что было тревожным симптомом, но делать было нечего. Так вот мой режим был такой:

1. Полчаса в постели, попытки уснуть.

2. Разбор корреспонденции, который не удался, так как сосредоточиться я тоже не смогла.

3. Полтора часа сна благодаря агомелатину (гормону сна).

4. Полтора часа уборки на кухне до полного изнеможения с отмыванием кошачьих чашечек и тех мест, которые лучше вообще не трогать.

5. Полтора часа сна с помощью феназепама (ну наконец-то!).

6. Переделка игрушки для кошки (ну зачем, если можно купить новую?), маниакальное составление плана бюджета, который не вышел, так как я не смогла сосредоточиться, стирка и развешивание белья.

Какие еще прелести преследовали меня в это время: периодические поскуливания (не плач, а именно скулеж) по поводу и без, бесконтрольное залезание в ванну, чтобы посидеть там пять минут, устать и пойти обратно на «сушу». Смотрины в окно. Мысль о простом конце живет во мне, и не стоит советовать мне от нее избавиться, она часть меня.

Потом, к счастью, настало утро, и надо было ехать в больницу, где мне автоматически стало легче. Ну что, как насчет вдохновения? Я предпочитаю среднюю «невдохновленность», а то потом с земной орбиты можно не вернуться.

День 26

Сегодня день моего самого большого приключения в больнице. Я сегодня понюхала нашатырь. Нехорошо мне стало в районе туалета, я вышла из него и решила прилечь на кафель. Через какое-то время я поняла, что мысль так себе, потому что тут я явно вызываю подозрение. И решила пойти в кровать. Соседка говорит, что я сбила все тумбы по дороге. А всему виной что? Низкое давление. Тут же прибежали медсестры, сунули дрянь нашатыря в нос (фу, ну фу), обкололи чем-то, сказали, что я молодец. И так приятно стало. Я всего лишь в обморок чуть не грохнулась, а уже молодец! Такое я только в романах читала. А еще сказали, что могу спать сколько захочу. Просто праздник какой-то! Откуда настолько низкое давление, пока что не ясно, но день явно прожит не зря.

День последний

Ну вот и все. Ухожу по зеленой аллейке, а на улице холодно. Я очень многому научилась. Но главное, научилась быть в сознании, когда хочется в обморок. В этом месте работают потрясающие врачи, которые спасли мне жизнь. Да, я так считаю. Потому что иначе голос в моей голове подсказал бы мне слишком простое решение.

Я оставляю это место с его ангелами и хоббитами (гоблинов здесь нет, но вот ворчливые хоббиты иногда бывают). Я знаю, что приду сюда еще далеко не один раз. И это хорошо. И за это спасибо.

На свободе

Ну что же, полторы недели за пределами больницы – полет нормальный. Сначала было очень странно. Мне так непросто было в больнице, что снаружи я оказалась как будто опьяненная свободой пространства и действий. Я ринулась в работу с сумасшедшим рвением (ну, насколько я это вообще могу). Я взяла на себя столько проектов, сколько могла выдержать. Я спала по пять часов. Но не потому, что много пыталась успеть, – это было действие таблеток и новой терапии. Появилось стойкое ощущение, что началась гипомания, и это пугало. Потому что за гипоманией всегда следует депрессия. И, как ни крути, я об этом помню. Помню каждую секунду своей жизни.

Мне хватило мудрости пойти к своему психотерапевту, и после беседы с ней я основательно замедлилась. Теперь мне уже не так страшно и будоражаще, потому что