Танкисты. Книга вторая - Коллектив авторов

только на 15 градусов в каждую сторону, то я на доске расчертил возможный сектор обстрела. И эта картинка у меня в мозгу так моментально закрепилась, что я всегда примерно представлял себе, как уйти из-под огня. И вот я уйду в мертвую зону, подкрадусь, сразу поворот, и давлю этих пушкарей…

– На сайте www.podvignaroda.ru я нашел на вас наградной лист, по которому вы были награждены орденом Отечественной войны 2-й степени. Вот что в нем написано:

«…механик-водитель танка Т-70 2-го танкового батальона 42-й гвардейской танковой бригады гвардии старшина Цыбизов Иван Дмитриевич представляется к награде за то, что 23.06.44, участвуя в боях при прорыве переднего края обороны противника в районе высоты 202,3 и д. Застенки и в наступательных боях до р. Днепр, действовал смело, умело маневрируя на поле боя вел свой танк строго по намеченному курсу, в результате чего его танк одним из первых ворвался на высоту и уничтожил там: 1 ПТО, 2 станковых пулемета и до 25 солдат и офицеров противника».

Танк Т-70

– Ну, это уже позже, когда я воевал в 42-й бригаде. Вот, кстати, тогда по моему танку единственный раз крепко попали. А как получилось.

Ворвались на высотку и стали утюжить траншеи. Причем я вошел в такой раж, что открыл люк и стал стрелять из автомата. Веду машину точно над траншеей, а командир и я строчим вдоль нее. Два диска успел выпустить. Но только кончил утюжить, как вдруг заметил вдалеке, километра за два, танк. И у меня сразу мысль: «Закрой люк!» И только закрыл, как такой удар по лицу… Я сначала и не понял, что случилось. Только боль с левой стороны и как ослеп. Говорю в переговорное устройство: «Не вижу ничего!» Только потом увидел, в углу один огонечек проскочил, потом второй, и сообразил, что сверху краска горит. Но главное – я вижу. Сообразил, что смотровой прибор разбит, я нажал, он выскочил, тут же другой вставил. Там же три запасных было.

А как из боя вышли, посмотрели, а вся броня исковеркана такими кусками… Это разбито, то разбито, а у меня двух зубов нет… Потом два майора встречают: «Мы вас награждаем орденом!» Пожали руку…

– Неужели болванка не пробила вашу броню?

– Я и не знаю, кто в нас попал. Но думаю, что это не танк и не пушка, а какой-то немец бросил противотанковую гранату, хотя я его и не видел. Но там же такая обстановка кругом, непонятно, с какой стороны садануть могут. Хорошо, если в радиатор попадут, а если в бак, в котором 400 литров авиационного бензина? Тут даже непонятно, успеешь ли ты выскочить…

– Хотелось бы узнать ваше мнение о Т-70.

– Для своего времени нормальный танк. Главное – соображать, как правильно его использовать. Это же был пехотный танк – для огневой поддержки пехоты непосредственно на поле боя. Вот мы как действовали? Подъедем, остановились где-то, и вижу, что ракета бьет в ту точку. Значит, там пулемет не дает подняться пехоте и нам указывают цель. Так я на своем танке подойду к нему, а он мне ничего не сделает. Только противотанковое ружье могло пробить бортовую броню. Как-то был случай.

В бою командир никак не может вставить снаряд в пушку. После боя посмотрели, а это, видно, пуля из противотанкового ружья пробила броню, но там стояли кассеты со снарядами, и она на одном из них смяла гильзу.

Так что нужно понимать, для чего оружие предназначено и как правильно его использовать. Можно ведь и на льва послать собаку, понимаешь?

– А проходимость как?

– Хорошая. Он же десять тонн всего, но два двигателя. Помню, на дороге Дрогобуж – Смоленск подъехали к мосту через речку. А там полно саперов, и через мост не пускают – «Заминировано!» А нам срочно надо ехать. Тогда я говорю командиру: «Давайте я проверю правее. Там метрах в двухстах вижу и пологий спуск и подъем, может быть брод». Подъехал туда, посмотрел и был уверен: «Преодолею!» И точно. Там даже грунт твердый оказался. Сразу форсировали и поехали куда нужно. А был еще такой случай.

Дали нам команду форсировать речку Бася. Посмотрел, она неглубокая, на метр-полтора, наверное, и тоже был уверен, что сразу преодолею. Спускаюсь, заехал, половину проехал и вдруг проваливаюсь в какой-то котлован… А люк-то у меня открытый и вся лавина воды на меня… Но газ не сбросил. Если машина тянет, педалью не прыгай – это закон! Но эти секунды мне очень долгими показались… Наконец, смотрю, просвет стал появляться. Все больше, больше, и выбрался. А на том берегу стоял генерал, так он прямо обе руки поднял: «Ну, молодец!»

– А вам не хотелось перейти на Т-34?

– Наши хотения там не спрашивали. Да я и привык, и Шинкаренко мне тоже говорил: «Ваня, нам ничего другого не надо!» Ведь мы на своей машине не сделали ни одного ляпсуса. И в бою не подставлялись, и из реки тогда выбрался. Но у меня ведь и опыт большой уже был, да и образование неплохое. А у большинства ребят всего по четыре класса, да еще и не работали нигде. А у меня как-то все бои почему-то складывались. Видимо, или на роду написано, или что… В какую бы атаку ни ходил, мы выигрывали. Если что, командир всегда старался послать меня: «Цыбизова послать!» Я еду, и всегда успешно. Запомнился такой случай.

Форсировали мы Березину. Саперы понтонный мост навели, но на том берегу выезд вроде как в горку. Небольшой совсем подъем, но первый же танк встал. Подъехал, чуть поднялся и покатился назад. Заглох мотор! И ни один танк не может вылезти оттуда. Переправа встала, а это такое ЧП… Тогда меня вызывает наш зампотех и посылает туда: «Ваня, выручай!»

А на «тридцатьчетверках» стоял топливный насос – РН-10. У него на конце рейки, когда педаль выжимаешь, рейка поворачивается и поворачивает форсунки. Там три крестовины, у них прорезь, а внутри ходит шарик. Но если дашь газ до упора, дизель вразнос начинает идти. Начинает реветь как самолет, и тогда рейку поворачивает на выключение. Я это все знал, поэтому сразу понял, в чем была ошибка. Не нужно было жать педаль до отказа. Тогда рейки расходятся, обороты падают и мотор глохнет. Поэтому, когда подъехал к подъемчику, сразу немножко отпустил педаль. То есть прибавил топлива, но не даю шарику выйти до конца, чтобы эту рейку перекрыть. И у меня танк