Атомный век Игоря Курчатова - Александр Анатольевич Цыганов

поле на опытовом тральщике оказалось выше нормы. Но путь вроде бы верный. Учли опыт, посчитали параметры, изменили, что надо. Получилось лучше, чем у англичан. Первое практическое безобмоточное размагничивание было проведено 30 августа 1941 года на подводной лодке С-34.

Правда, одно дело – опыты, другое – опыт. На деле всегда получается меньше и хуже, чем в лаборатории. Надо было считаться с тем, что настоящее размагничивание будут вести моряки уже на своём оборудовании. И сколько будет держаться «наведённая» магнитная «картинка» корабля на нём, надо было определять опытным путём. А затем определять способы, как этот срок увеличить.

Этими работами Игорь Васильевич в качестве научного руководителя управлял уже один – Анатолий Александров убыл внедрять «метод ЛФТИ» на Северный флот. Под его же руководством в конце августа была устроена уже настоящая, работающая круглосуточно станция безобмоточного размагничивания кораблей, названная СБР-1. Здесь поначалу исследовали не только все практические проблемы этого метода и нарабатывали технологии по увеличению срока стабильности магнитного поля размагниченной лодки, но и замеряли, например, как меняют её магнитное поле загружаемые торпеды. И работали с массой других всплывающих практических вопросов.

В конечном итоге до 26 октября было размагничено безобмоточным методом ровно 50 кораблей [241, с. 83]. Эта практика тут же была распространена на Балтику и Северный флот. И.В. Курчатов же со своею группою разработал и методичку «Правила и нормы размагничивания кораблей». То есть с методической точки зрения он «дотянул» до научного результата практическую разработку Александрова. Да ещё добавил к ней безобмоточную технологию. Так что в указе о присуждении Сталинской премии 1-й степени «за выполнение специального задания правительства» имя И.В. Курчатова заслуженно стояло вторым после имени А.П. Александрова.

Правда, в орденах Анатолиус его всё-таки обошёл: в 1945 году за ту же деятельность по размагничиванию кораблей ему дали орден Ленина, а Курчатову – только Красного Знамени…

Но до этого было ещё далеко. А пока что и это был не конец работы. Размагничивание кораблей – это только половина дела. Другая – обезвреживание немецких магнитных мин. А их ставили «на неизвлекаемость». Несколько контр-минёров погибли, пытаясь поднять их на берег, прежде чем удалось заполучить целую LMB. А когда разобрали гадину, стал понятен способ уничтожения их на дне.

Применяемый дотоле метод состоял в том, что быстроходные катера на полном ходу сбрасывали глубинные бомбы. Иногда от их взрывов детонировали и магнитные мины. Вот только ключевое слово здесь было «иногда». Следовало, значит, разработать трал, на котором мины подрывались бы гарантированно.

Об этом тоже говорили с Александровым в свободные часы, когда удавалось вырваться от дел вместе. Идея у практичного Анатолиуса была, как обычно, простой и быстро исполнимой: надо, не мудря, протащить над минами неразмагниченную ненужную посудину. Или лучше – дополнительно намагниченную.

Присуждение Сталинской премии 1-й степени. [Из открытых источников]

Но дьявол тут не просто крылся в деталях – он сам был деталью проблемы. Разминирование надо было провести так, чтобы не подставить под взрыв сам тральщик («Ладно, его размагнитить, да трос длинный…»). А во-вторых, подрывать мины надо так, чтобы не разносило каждый раз трал-баржу. А то никаких барж не напасёшься.

В том августе и в том Севастополе до конкретного разрешения этой проблемы они так и не дошли. Но позднее, в 1942 году, уже в Казани, Курчатов с удовольствием узнал, что весною, когда Анатолий снова был командирован в Ленинград, они там вместе с Валентиной Иоффе всё же добили рабочий проект неконтактного трала. По варианту усиленного магнитного поля.

Команда Курчатова в декабре 1941 г. в Поти.

Слева направо: А.Р. Регель, Ю.С. Лазуркин, И.В. Курчатов. [Из открытых источников]

К концу октября специальная комиссия приняла в Севастополе работы, допустив к плаванию 32 боевых корабля и 12 вспомогательных судов. Дальше моряки могли действовать сами на базе полученного опыта и при помощи составленных методичек. Учёным же предстояло внедрять «метод ЛФТИ» и передавать севастопольский опыт на других базах флота.

И вот поздно вечером 2 ноября 1941 года Игорь Курчатов вместе с Юрием Лазуркиным и Анатолием Регелем отвалили на переполненной ранеными бойцами плавбазе «Волга» от пирса Севастополя. Это был последний день, когда это можно было сделать относительно невозбранно. Ибо накануне наступавшие со стороны Симферополя части 54‐го корпуса вермахта вышли на рубеж Арапчи – Дуванкой – Чоргунь – восточнее Балаклавы. Именно после этого фактически и началась оборона непосредственно Севастополя. Та самая, легендарная.

Но учёным в ней участвовать было незачем. Свою работу они сделали…

Переход в Поти был, что называется, на грани. Немецкая авиация безраздельно зверствовала в воздухе над морем. И хорошо, что капитан плавбазы «Волга» – бывшего испанского трансатлантического пассажирского лайнера «Juan Sebastian Elcano», интернированного в 1937 году в Одессе, – Сергей Игнатьевич Борисов оказался моряком мудрым. В Российском императорском флоте с 1913 года, затем в РККФ. Награды за свою командирскую карьеру он получил внушительные: ордена Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны I степени, два – Красной Звезды.

И повёл он корабль в кавказский порт не напрямую, а сперва сместился строго на юг, соблюдая светомаскировку и радиомолчание. И только дойдя почти до Турции – уже можно было видеть на горизонте верхушки Синопских гор, повернул на Поти. Куда и вошёл 6 ноября. А там «Волгу» считали уже потопленной, как и те две другие плавбазы, которые вышли вместе с нею, но пошли напрямую и были перехвачены и расстреляны фашистскими самолётами.

На каких волосках иногда подвешиваются жизни людей, без которых немыслима судьба страны…

В портах Черноморского побережья Кавказа Поти и Туапсе команда Курчатова пробыла до середины ноября, устраивая там такую же, как в Севастополе, службу размагничивания. Из Поти они отправились в Баку, где инструктировали по той же теме моряков Каспийской флотилии.

Здесь-то и застал Курчатова вызов А.Ф. Иоффе в Казань, куда переехал эвакуированный из Ленинграда Физтех.

И тогда наконец Игорь Васильевич отправился к своим.

Где чуть не умер…

Глава 2

Казанская эвакуация

В Поти погода была сносной. Хоть и декабрь, но это декабрь на черноморском побережье Кавказа. От трёх до десяти градусов тепла – это не минус 26 в те же дни в Казани. Там было похолоднее даже, чем под Москвой, где «генерала Мороза» мобилизовали всего лишь на минус 19. А в январе 1942 года, когда Курчатов уехал в Казань, там падало до минус 33!

А одет он был совсем не по погоде…

Бригада их прибыла в Севастополь в августе. В той одежде, что была естественной для августа. Но августы, к сожалению, имеют обыкновение заканчиваться. А в октябре и в Крыму уже не жарко. И военные моряки, с которыми команда Курчатова почти сроднилась, вошли в положение учёных