Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

III. БРАК

Молодость была короткой, а брак — ранним, в Эпоху Веры. Ребенок семи лет мог дать согласие на помолвку, и такие обязательства иногда заключались, чтобы облегчить передачу или защиту имущества. Грейс де Салеби в возрасте четырех лет была выдана замуж за знатного вельможу, который мог сохранить ее богатое поместье; вскоре он умер, и в шесть лет она была выдана замуж за другого лорда, а в одиннадцать — за третьего.27 Такие союзы могли быть расторгнуты в любое время до достижения обычного возраста, который для девочки считался двенадцатилетним, а для мальчика — четырнадцатилетним.28 Церковь считала согласие родителей или опекунов необязательным для действительного брака, если стороны были совершеннолетними. Она запрещала вступать в брак девушкам моложе пятнадцати лет, но допускала множество исключений; ведь в этом вопросе имущественные права преобладали над любовными прихотями, а брак являлся финансовым инцидентом. Жених преподносил подарки или деньги родителям девушки, дарил ей «утренний подарок» и закладывал ей право даутера в своем имении; в Англии это была пожизненная доля вдовы в одной трети земельного наследства мужа. Семья невесты делала подарки семье жениха и назначала за ней приданое, состоящее из одежды, белья, посуды и мебели, а иногда и имущества. Помолвка представляла собой обмен мерами или обещаниями; сама свадьба была обещанием (англосаксонское weddian, promise); супругом становился тот, кто повторно отвечал «Я буду».

Государство и церковь в равной степени признавали действительным браком консумированный союз, сопровождаемый обменом словесными обещаниями между участниками, без каких-либо других церемоний, юридических или церковных.29 Церковь стремилась таким образом защитить женщин от оставления соблазнителями и предпочитала такие союзы блуду или наложничеству; но после XII века она отказывала в действительности бракам, заключенным без церковной санкции, а после Трентского собора (1563) требовала присутствия священника. Светское право приветствовало церковное регулирование брака; Брактон (ум. 1268) считал религиозную церемонию необходимой для действительного брака. Церковь возвела брак в ранг таинства и сделала его священным заветом между мужчиной, женщиной и Богом. Постепенно она распространила свою юрисдикцию на все стадии брака, от обязанностей на брачном ложе до последней воли и завещания умирающего супруга. Ее каноническое право составило длинный список «препятствий к браку». Каждая из сторон должна быть свободна от любых предыдущих брачных уз и от обета целомудрия. Брак с некрещеным человеком был запрещен; тем не менее было много браков между христианином и иудеем.30 Брак между рабами, между рабами и свободными, между ортодоксальными христианами и еретиками, даже между верующими и отлученными от церкви, признавался действительным.31 Стороны не должны быть родственниками в четвертой степени родства — то есть не должны иметь одинаковых предков в четырех поколениях; здесь Церковь отвергала римское право и принимала примитивную экзогамию, опасаясь вырождения от близкородственного скрещивания; возможно, она также осуждала концентрацию богатства через узкие семейные союзы. В сельских деревнях такого кровосмешения было трудно избежать, и Церкви пришлось закрыть на него глаза, как и на многие другие разрывы между реальностью и законом.

После церемонии бракосочетания свадебная процессия с грохочущей музыкой и развевающимися шелками отправлялась из церкви в дом жениха. Праздник продолжался весь день и половину ночи. Брак считался недействительным до тех пор, пока не был заключен. Противозачаточные средства были запрещены; Аквинат считал их преступлением, уступающим лишь убийству;32 Тем не менее для его осуществления использовались различные средства — механические, химические, магические, — но главным образом полагались на coitus interruptus.33 Продавались препараты, вызывающие аборт, или бесплодие, или импотенцию, или сексуальное возбуждение; покаянные формулы Рабануса Мауруса предписывали три года покаяния для «той, кто смешивает сперму своего мужа со своей пищей, чтобы она могла лучше принять его любовь» 34.34 Инфантицид был редкостью. Начиная с VI века христианская благотворительность создавала в разных городах больницы для подкидышей. Собор в Руане в VIII веке предложил женщинам, тайно родившим детей, приносить их к дверям церкви, которая обязуется их содержать; такие сироты воспитывались как крепостные в церковных владениях. Закон Карла Великого предписывал, чтобы подвергшиеся опасности дети становились рабами тех, кто их спас и воспитал. Около 1190 года монах из Монпелье основал Братство Святого Духа, занимавшееся защитой и воспитанием сирот.

Саксонское законодательство, например, приговаривало неверную жену как минимум к потере носа и ушей и давало мужу право убить ее. Несмотря на это, прелюбодеяние было распространено;35 меньше всего в средних слоях, больше всего — среди знати. Феодальные господа соблазняли крепостных женщин за скромный штраф: тот, кто «покрывал» служанку «без ее благодарности» — против ее воли, — платил суду три шиллинга.36 Одиннадцатый век, по словам Фримена, «был веком распутства», и он удивлялся очевидной супружеской верности Вильгельма Завоевателя,37 который не мог сказать того же о своем отце. «Средневековое общество, — говорит ученый и рассудительный Томас Райт, — было глубоко безнравственным и развратным».38

Церковь допускала разлучение за прелюбодеяние, отступничество или тяжкую жестокость; это называлось дивортией, но не в смысле аннулирования брака. Такой брак аннулировался только в том случае, если было доказано, что он противоречил одному из канонических препятствий к браку. Вряд ли можно предположить, что эти препятствия были специально увеличены, чтобы дать основания для развода тем, кто мог позволить себе значительные сборы и расходы, необходимые для аннулирования брака. Церковь использовала эти препятствия для того, чтобы гибко подходить к исключительным случаям, когда развод сулил наследника бездетному королю или иным образом служил государственной политике или миру. Германское право допускало развод в случае прелюбодеяния, иногда даже по взаимному согласию.39 Короли предпочитали законы своих предков более строгому закону Церкви; а феодалы и леди, возвращаясь к древним кодексам, иногда разводились друг с другом без церковного разрешения. Только после того, как Иннокентий III отказал в разводе Филиппу Августу, могущественному королю Франции, Церковь стала достаточно сильной, с точки зрения власти и совести, чтобы смело придерживаться своих собственных постановлений.

IV. ЖЕНЩИНА

Теории церковников были в целом враждебны женщине; некоторые законы церкви усиливали ее подчинение; многие принципы и практики христианства улучшали ее положение. Для священников и богословов женщина и в эти века оставалась тем, чем она казалась Златоусту, — «необходимым злом, естественным искушением, желанным бедствием, домашней опасностью, смертельным очарованием, нарисованной болезнью».40