Жизнь Степана Бандеры: терроризм, фашизм, геноцид, культ - Гжегож Россолински-Либе

причине чего он был некоторым образом оторван от официальных дискуссий ОУН. Тем не менее в становлении его самосознания этот период имел большое значение. Именно в это время у Бандеры формируется собственная политическая позиция, связанная прежде всего с тем. что ему выпала роль представлять ОУН на Варшавском и Львовском судебных процессах. В ходе этих процессов Бандера, как и другие обвиняемые, демонстрировал фашистские риатуалы. Это свидетельствует о том, что мировоззрение Бандеры как Провідника движения, которое планировало создать государство с режимом фашистской диктатуры, - уже было сформировано388. После суда Бандера находился в тюрьме, где у него была возможность читать книги и знакомиться с украинской и другой периодикой. Поэтому нельзя сказать, что он был полностью изолирован от украинских и европейских политических дискуссий того времени. Выбравшись из тюрьмы в сентябре 1939 г.. Бандера уверенно чувствовал себя в положении Провідника молодых украинских националистов-революционеров и стремился стать лидером всей ОУН389.

Другими комплексами идей, повлиявшими на молодого Бандеру, были концепты «перманентной революции» и «национальной революции». Термин «перманентная революция» был введен Карлом Марксом, а популяризирован Львом Троцким, который видел в революции политический и социальный процесс трансформации общества390. В украинском националистическом контексте этот термин означал перманентную революционную трансформацию, но предусматривал совершенно иные результаты, чем это предсказывали Маркс и Троцкий, в частности он базировался на убеждении, что украинский народ вымрет, если ему не удастся избавиться от «оккупантов» и «врагов» и создать собственное государство. «Перманентная революция» рассматривалась как своего рода подготовка «украинских народных масс» к революционному

акту — «национальной революции», во время которой националисты захватят власть, установят диктаторское государство и изгонят или уничтожат этнических и политических врагов. Для этого ОУН пыталась перевоспитать украинцев, превратить их из людей с «душами рабов в людей с душами хозяев; из людей с душами защитников - в людей с душами агрессоров»391. В каждом населенном пункте, входившем в состав «украинских этнических территорий», ОУН пыталась создать разветвленную сеть своих членов. К делу «национально-освободительной борьбы» необходимо было приобщить молодежь. УВО и ОУН сумели этого добиться, проникнув в такие молодежные группы, как скаутская организация «Пласт» и ряд других молодежных организаций392.

ОУН считала, что среди украинских движений, партий и организаций только она одна способна осуществить революцию, предотвратив тем самым смерть нации. Другие украинские движения, согласно ОУН, были не только неспособны организовать революцию, но также были врагами этого движения и, следовательно, противниками революции. Такие организации становились мишенью революционного террора ОУН, особенно если они каким-либо образом сотрудничали с «оккупантами». Однако на практике ОУН все же допускала возможность сотрудничества с другими украинскими партиями, чтобы, в случае возможной революции, заручиться поддержкой более широких слоев населения. ОУН считала, что для успеха «национальной революции» годятся любые средства, в том числе война, этническое и политическое насилие, поскольку фактически на кону стоит вопрос жизни и смерти всей нации393.

Еще до начала тридцатых годов Бандера глубоко проникся идеями «перманентной» и «национальной» революций, уделяя особое внимание последней. Об этом свидетельствует как политика Краевой экзекутивы 1933-1934 гг., когда Бандера был ее Провідником, так и события лета 1941 г., когда ОУН осуществляла «Украинскую национальную революцию»394. Тексты, написанные Бандерой после войны, подтверждают, что в то время он остановил свой выбор на концепции «национальной революции» (по-видимому, в связи с тем, что она была более радикальной, чем «перманентная революция»). После войны Бандера адаптировал эту концепцию к условиям «холодной войны» и использовал ее при организации революции против СССР. Важное место в революции Бандеры занимали народные массы, а в условиях 1941 г. - фашистский лидер (Провідник или Вождь), роль которого Бандера и должен был сыграть395.

Раздумывая о концепции «национальной революции», Бандера Проявлял глубокий интерес к тайным организациям XIX и XX вв. Как

вспоминала сестра Степана Владимира, в детстве Бандера больше интересовался деятельностью революционеров и террористов, чем военной тематикой или вопросами оружия. Он увлекался чтением историй о русских нигилистах XIX века и современных большевиках; любимым революционером Степана был Ленин. Однако позднее, под влиянием Донцова, это увлечение уступило место ненависти к большевизму. Возможно, его интерес к революционерам был связан с рассказами его отца о Петлюре, Скоропадском и Троцком396.

Как и многие другие деятели ОУН молодого поколения, Бандера также находился под сильным влиянием польской национальной культуры и авторитарного режима Юзефа Пилсудского. Несмотря на то что ОУН боролась с польским государством как с «оккупантом», представители поколения Бандеры свободно говорили по-польски и были знакомы с польской культурой. Именно из польской истории они узнали о том, как народ может добиться собственной государственности. Таким образом, Бандера восхищался и одновременно ненавидел повстанцев XVIII в. и революционеров XX в. - Тадеуша Костюшко и Юзефа Пилсудского соответственно. Оуновец Владимир Янов, чей опыт сходен с опытом Бандеры, вспоминал о польских учителях: «Конечно, эти польские патриоты пытались научить своих [украинских] учеников польской истории и культуре в лучшем виде, но случилось нечто непредсказуемое: они стали лучшими воспитателями украинского патриотизма, ибо они с энтузиазмом рассказывали нам о польских восстаниях или об известных поэтах, а мы автоматически переносили это на украинские реалии»397.

Большинство молодых галицких украинцев никогда не соприкасались с харизматическими лидерами непосредственным образом, имея представление о них только по трудам Донцова. Исключение составлял Пилсудский. Материалы о нем появлялись едва ли не на каждой второй полосе газеты. Его портреты висели во всех кабинетах чиновников, в том числе в гимназических классах, где у Бандеры проходили занятия. Визиты Пилсудского в другие страны, его политические речи и вопросы его здоровья были темами ежедневного общения и эфира радиостанций398. Как и другие члены ОУН, Бандера вполне мог, читая дневники Пилсудского, восхищаться его национал-революционной деятельностью (так же, как он в свое время восхищался Лениным и другими революционерами)399-Одновременно с этим Бандера, вероятнее всего, относился к Пилсудскому с враждебностью, поскольку тот являлся лидером нации, которая «оккупировала» Украину.

Межвоенный период был отмечен широким разнообразием всевозможных харизматических культов авторитарных, фашистских и военных лидеров Молодые украинские националисты-революционеры не устояли

перед искушением стать в этом общем ряду со своим собственным изобретением.

Заключение

Степан Бандера воспитывался в семье греко-католического священника, который сражался за украинское государство и вдохновил своего сына на продолжение этой борьбы. Для Степана, в отличие от его отца, национализм был важнее религии. В гимназические годы Бандера изучал труды писателей националистического и расистского толка - Михневского и Донцова. В 1928 г. он