Медицинские сказки от врача-реабилитолога. Как болезнь меняет судьбу пациентов, а реабилитация помогает стать счастливыми - Мария Панова

Нет, это была не эпилепсия. Это был инсульт, который начался с судорожного приступа – врачи сказали, такое часто бывает у подростков, мол, такая у инсульта «маска», и хорошо, что Злату сразу начали обследовать, не остановившись на диагнозе «эпилепсия». Потом, словно в дурном сне, факты посыпались один за другим: инсульт – это кровь в мозге ее девочки. А кровь излилась из плохого, поврежденного, истонченного сосуда, стенка которого превратилась в мешочек с хрупкой стенкой: стоило Злате с ребятами включить музыку и попрыгать под ритмы какого-то современного гнусавого рэпера, как стенка сосуда лопнула.

Доктор помолчал немного, вдохнул, словно набираясь – смелости? Потом выдохнул, промолчав. И снова вдохнул, тщательно подбирая слова. Ведь нужно было рассказать матери пятнадцатилетней девочки-куколки, красавицы и умницы, в которую вложено любви, сил и средств без счета, про белый порошок, наличие которого на той подростковой вечеринке шло вразрез со всеми представлениями матери о своей малышке.

Белый порошок появился в этой компании ребят не впервые. И не был случайностью стремительный вдох, и еще один, который эта Злата, похожая на Мальвину из советского фильма (врач никак не мог отделаться от ассоциации, глядя на девочку-подростка с синими глазищами и синими же прядями волос, которые выбивались своей неоновой нездешностью из остальной русой копны), сделала, запив еще и бокалом игристого.

Злата рассказала доктору об этом сама – без гордости, без бравирования, спокойно, с безразличием даже. Не пришлось долго блуждать вокруг да около, не понадобилось врачебное детективное расследование в стиле доктора Хауса. Наивная Злата не понимала, что в белом порошке плохого: ее друзья могли себе его позволить, она могла себе его позволить, никто из них не был похож на человека в состоянии страшной зависимости от веществ, потому что не приходилось чем-то жертвовать ради этих белых кристалликов чистой радости. Они ведь никого не предавали, ничего не продавали за этот порошок. Они просто могли его купить – знали где – и веселиться. А родители? Ну что родители. Они давали достаточно карманных денег, а знать про то, что они идут не только на репетиторов и занятия конным спортом, фехтованием, танцами (у каждого в Златиной компании друзей было свое респектабельное увлечение, одобренное родителями), брендовую одежду и другие милые радости жизни детей, им было необязательно.

Белый порошок делал свою незаметную работу в мозге Златы. Он менял сосуды, истончая их стенки, готовил к сосудистой катастрофе молодой и кажущийся совершенным, несгибаемым организм девушки. Период активного роста тому только способствовал. Потом – падение, приступ судорог, больница. Страшный диагноз «инсульт», операция. Теперь вот предстоит реабилитация. Непростая, потому что в неврологический дефицит у девочки вплетена химическая и психологическая зависимость от белого порошка.

Доктор выдохнул. Мама Златы молчала. Идеальная картина мира рушилась. Срок жизни мечты об идеальной девочке составил пятнадцать лет. Ее прекрасной куколки больше нет. Теперь есть обычная девочка, которую угораздило попробовать не то, что стоило бы хоть когда-то пробовать. Но они справятся. А обычную, неидеальную девочку Злату тоже можно и нужно любить.

Некрасивый ребенок

«Некрасивый какой ребенок», – подумал врач скорой помощи, когда увидел Витю. Бывает же такое, когда в одном человеке собирается сразу много несуразных черт: сутулость, лопоухость, кривые зубы, глаза навыкате и расставлены широко, суставы пальцев, словно шарниры у куклы, – большие и круглые. Весь же Витя в целом, если не разбирать особенности его внешности по отдельности, напоминал большого печального паука. Что-то из мультфильмов Миядзаки. Какая-то в его облике сквозила неприкаянность. Но пожалеть мальчишку не хотелось, наоборот, было какое-то постыдное чувство отторжения, и врач скорой не знал, почему так.

А было так вот почему: мы подсознательно умеем считывать информацию о серьезных генетических аномалиях, которая непременно отражается на внешности человека. И тут же создаем свое предвзятое мнение о человеке: настоящую, прописанную в поломанных генах некрасивость наша психика буквально приказывает считать чем-то неприятным. Неудивительно, что некрасивых мы часто считаем глупыми или злыми, так работают когнитивные искажения – эволюционный механизм, что заставляет держаться от такого человека подальше, не создавать с ним никаких социальных связей, по умолчанию держать его в изоляции, чтобы снизить шансы на передачу «поломок» потомству.

Но Витя об этом не думал. Не думала об этом и его мама – она просто привыкла, что у нее некрасивый, но любимый ребенок. Родился некрасивым: тонкошеим, с длинными пальцами и вытянутым черепом. В прекрасного лебедя к пятнадцати годам так и не превратился. Только «оброс» разными противными болезнями: сколиоз, пролапс митрального клапана, близорукость, неправильный прикус, на который уж не первый год хищно смотрел ортодонт и мечтал приступить к масштабным переделкам Витиных челюстей. А теперь вот еще и сотрясение мозга, ко всему прочему. Из-за чего и пришлось вызвать скорую.

Несуразный Витя играл на физкультуре в волейбол. Ему прилетело мячом по шее – не по голове даже! А все равно стало плохо: шею и висок справа пронзила резкая боль, потемнело в глазах, закружилась голова. Витя посмотрел на свои руки с паучьими длинными пальцами, попытался раскрыть ладони – слева не получалось, рука будто ослабела. Подошел к учителю физкультуры. Тот и так недолюбливал Витю за общую хилость организма и отсутствие стремления к спортивным победам, а тут еще и скорую вызывай, и матери этого ходячего недоразумения звони. Сотрясение, как пить дать! Потом объяснительные директору писать…

Мама приехала быстрее, чем скорая. Посмотрела на сына и обомлела: у него перекосило лицо. Опустился угол рта, носогубные складки стали несимметричными. Глаза вроде оставались прежними, но общее зрелище было пугающим – впрочем, оно оказалось заметным только матери. Все привыкли, что Витя (положа руку на сердце) страшненький. Ну что там пересчитывать ему кривые зубы заново да стоять мерить по линейке углы рта? Так подумали остальные взрослые. А врач подоспевшей скорой помощи не стал фиксироваться на лице Вити, но вот слабая левая рука насторожила. Черепно-мозговая травма, может и ушиб мозга. Парень просто не помнит, что по башке ему прилетело, все про шею толкует и про боль в ней. И повез мальчишку в больницу.

Хмурый врач приемного сходу спросил: «На ветру не стоял? У тебя воспалился лицевой нерв. Нет, мамаша, это не инсульт. Оформляем госпитализацию». Витя начал говорить что-то про боль в шее, про темноту перед глазами и слабую руку, но в голове мутилось, а доктор быстро ушел, оставив инструкции среднему медперсоналу. Потому что его в