Забытый дом - Анна Васильевна Дубчак

Этот вопрос вертелся у нее на языке, но она так и не задала его. Этот импозантный красивый мужчина просто околдовал ее своим приятным голосом, благородными чертами лица, хорошими манерами, какой-то киношной внешностью и пониманием того, что видит перед собой очень богатого человека. Она и сама не могла себе ответить, почему она так решила. Просто поверила ему на слово, и все. «…Она будет защищена, никогда и ни в чем не будет нуждаться».

Вот бы ей кто предложил такую жизнь, где нет места нужде, долгам, несбывшимся желаниям. Дура Танька, и зачем сбежала от него?

— Так вы говорите, что Светлана сейчас в полиции?

— Ну да! Я сама лично видела, как ее увозили. Правда, без наручников. Да и зачем бы ей стали надевать наручники, она же не преступница какая.

Петру пора было уже уходить, но так не хотелось лишать себя возможности продолжать задавать соседке вопросы. А вдруг она случайно расскажет что-то такое, что решит все дело? Хотя что такого могло произойти в жизни Ред, что как-то повлияло бы вот сейчас, на данный момент, на расследование?

— Надежда Сергеевна, я вот что хотел бы вас спросить… — Он пошел на риск. — Таня как-то рассказывала мне, что они с подругой время от времени проводили время в одной деревне, в каком-то старом доме. Что когда одной из них становилось плохо, тошно, они уезжали из Москвы и просто отсыпались там… Странное, конечно, поведение. Может, Светлана рассказывала вам об этом?

— В деревне? Нет, не слышала… Девчонки-то они современные, «центровые», как я их про себя называла. Они любили тусоваться по торговым центрам, клубам… Про Таню я сказать мало что могу, я же не знаю, чем она занималась, когда бывала одна дома. Но Света — девочка домашняя, как к ней ни приду, она все телевизор смотрит или на компьютере играет. Всегда встретит с улыбкой, чаю предложит, угостит чем-нибудь вкусным. Думаю, она до сих пор не может нарадоваться, что тетка ее, Ольга, съехала, оставила ее в покое.

— Скажите, Надежда Сергеевна, Светлана так хорошо относилась ко всем соседям? Дружила, может, с кем-то?

— Да что вы! Нет, конечно. Ну, во-первых, на ее этаже в квартире напротив живет одна женщина, которая большую часть времени проводит у своей дочери, нянчит двойняшек, то есть ее и дома-то не бывает. Еще одна квартира вообще пустая, там никто не живет, там семья выехала, кажется, на Север. Удивительно, что квартиру не сдали. Денежка бы шла. А вот через стенку жила одна женщина, ее звали Вера Семеновна. Светлана-то с ней не дружила, она тогда вообще девчонкой совсем была, а вот Ольга зачастую к ней забегала, но не по дружбе, нет. Вера Семеновна деньги в долг давала под проценты. А точнее, под десять процентов. То есть каждый месяц отдаешь десять процентов. Взяла, к примеру, двадцать тысяч, не можешь сразу отдать, и вот каждый месяц платишь ей две тысячи, понимаете, да? Такая у нее такса была. С одной стороны, удобно очень иметь такую приятельницу. Понадобились тебе, к примеру, деньги, ты идешь к ней, пишешь расписку, и сразу же тебе на руки дают деньги. Ну а если тебе понадобились двести тысяч? Тогда каждый месяц платишь двадцать! Короче, человеком она была, конечно, полезным, но ее никто не любил, и никто особо с ней не дружил. Приходили к ней только за деньгами или чтобы вернуть деньги. Она была холодным человеком, неразговорчивым. С ней чайку не попьешь, понимаете? И вот однажды она пропала. Как Таня ваша… Ох, извините… Ляпнула…

Надежда Сергеевна даже прикрыла рот рукой, чтобы не вылетело еще какое-нибудь лишнее словцо.

— Пропала? Да что это у вас тут все пропадают? Не иначе как инопланетяне забирают людей к себе… — мрачно пошутил Петр.

— Нет, не инопланетяне, — поджав губы, проговорила, снижая тон, соседка. — Убили ее. Женщина она была, как вы сами понимаете, богатая, имела дачу шикарную. Вот ее на этой даче-то в ванне и утопили. Ну и ограбили, конечно. Ее и не хватились бы, если бы не запах… Дачники переполошились, они и нашли ее в ванне, в воде. Хоть и говорят, что у нее случился инфаркт, но люди думают иначе — напоили ее чем-то, что вызывает инфаркт, а потом утопили. У нее сколько должников-то было! Полиция шерстила всех, кто ей задолжал. Всех допрашивали, но никого так и не посадили. Им проще было все-таки признать смерть по естественной причине. Вот такие дела. Все думали, что ее квартира отойдет государству, наследников-то как бы не было. Во всяком случае, все так думали. И вдруг объявился внучатый племянник — единственный наследник! Он даже внешне был на нее похож. И характером такой же, неразговорчивый. Пожил в квартире недолго, а потом уехал. Вроде сдал кому-то квартиру или просто кто-то из его знакомых за ней присматривает, но свет иногда в квартире вечерами горит, я сама видела. Ну и правильно, чего ей стоять пустой? Шестьдесят тысяч в месяц стоит аренда такой квартиры в нашем доме. А он уехал. И внешне скромный такой, ему лет под тридцать, одет во все темное… неприятный тип. У него еще челюсть такая некрасивая, передние зубы с щербинкой…

Петр представил себе этого внучатого племянника и поморщился. Длинный рассказ получился про эту соседку. Не этого он ждал. Хотел выяснить, может, кто помоложе в подъезде дружил со Светланой и знает больше про подруг и в особенности про Таню.

— Не знаю, как мне быть… — сказал он. — К родителям Тани пойти не могу, сами понимаете. Начнутся вопросы. Да и вряд ли они что знают. А если что и знали, так все рассказали полиции. Хотел я со Светланой, конечно, поговорить… Ну ладно, позже приду, может, завтра.

— Уходите? Может, телефон оставите? А я, как Света вернется, передам ей о вашем приходе. Телефон дам, она и перезвонит.

— Хорошо, давайте. И спасибо вам большое.

— Честно говоря, мне не хочется вас отпускать. Ведь вы, возможно, последний человек, кто видел Танечку живой…

— В смысле? Почему вы так говорите?

— Да потому, — в носу Надежды Сергеевны защекотало, глаза наполнились слезами, — что будь она живой, разве ж не позвонила бы она родным? Свете? Разве она не понимала бы, как ее подруга убивается, как плачет? Да на ней лица нет! Она нервная стала, ко мне реже заходит, понимает, что я ее про Таню буду спрашивать. А теперь вот ее в полиции держат. За что ей такое