ТАЙНЫ ФАЛЬСИФИКАЦИИ - Владимир Петрович Козлов

пастором переводов, о них нет даже никаких упоминаний в известных источниках. Наконец, отметил Белокуров, «вселяет недоверие к рассказу» анонима сам перечень книг – только очень редких или известных по упоминаниям, хотя в царской библиотеке, судя по рассказу анонима, их было множество. По мнению Белокурова, фальсификатор «Рукописи профессора Дабелова» положил в ее основу известие Веттермана, впервые опубликованное в XVIII в. в труде историка И. Г. Арндта, а значит, изготовление подделки можно отнести к середине XVIII в., когда вышел в свет труд Арндта. Касаясь автора фальсификации, Белокуров склонялся к тому, чтобы считать им Дабелова, не отрицая, впрочем, что и Дабелов мог быть введен в заблуждение неизвестным лицом16.

По предложению Белокурова в 1895 г. прибалтийские ученые обратились через газету с просьбой помочь в поисках оригинала «Рукописи профессора Дабелова». Поиски оказались тщетными17.

В рецензии на труд Белокурова его точку зрения на «Записку анонима» поддержали Д. А. Корсаков и М. Г. Соколов, прямо назвавшие ее фальсификацией18.

С выводами Белокурова и Лихачева, однако, решительно не согласился такой авторитетный ученый, как А. И. Соболевский. В рецензии на книгу Белокурова он заметил, что у современных исследователей нет оснований подозревать Дабелова, ибо в этом случае остаются неизвестными мотивы подделки. «Если, может быть, и было в его интересах сказать что-нибудь неизвестное о Corpus'e Ульпиана, Папиана и Павла, – писал он, – то какую цену могло иметь для его славы простое указание на нахождение этого Corpus'а в московской библиотеке давних времен?»19 По мнению Соболевского, необходимо самое пристальное внимание к свидетельству анонима, который, конечно, «много налгал», но «был в Москве (судя по всему, во второй половине XVI в.) и…имел какие-то сведения о богатой ценными и редкими книгами царской библиотеке»20.

После скептических соображений Лихачева и Белокурова рецензия Соболевского вновь открывала надежды на достоверность и подлинность «Рукописи профессора Дабелова». Однако преодолеть зародившиеся сомнения было уже нелегко. Не случайно Иконников, первоначально полностью принимавший «Записку анонима», после книг Лихачева и Белокурова признал, что документ, опубликованный Клоссиусом, «по обстоятельствам его открытия и исчезновения… действительно возбуждает большие сомнения и требует более основательного подтверждения»21.

Жаркие споры «Рукопись профессора Дабелова» вызвала на X Археологическом съезде в Риге в 1896 г. В прениях до докладу Белокурова профессор Р. Гаусманн достаточно осторожно выразил свое отношение к этому документу. С одной стороны, он «признавал известие Дабелова очень сомнительным», но с другой – подчеркивал важность того, что «Клоссиус относится к нему с полным доверием»22. На иную позицию встал Ю. А. Кула-ковский, отметивший, что в «Записке анонима» названы произведения, «или совершенно исчезнувшие для нас, или сохранившиеся в ничтожных фрагментах, а такое сочинение, как Historiarum Цицерона, даже никогда не существовало»23.

Осторожно выразил свое отношение к «Рукописи профессора Дабелова» Н. Н. Зарубин, ограничившись краткой историографической справкой и замечанием, что «Записку анонима» «как по обстоятельствам ее открытия, так и по сообщаемым ею сведениям считают не внушающей доверия, и ряд исследователей ее достоверность отрицает»24. Немногословны в своих заключениях и многие из позднейших исследователей. Так, М. Н. Тихомиров в работе о библиотеке Ивана Грозного ничего вообще не говорит о «Рукописи профессора Дабелова»25, А. А. Зимин ограничился замечанием, что находка оригинала этого источника существенно помогла бы «разгадать тайну библиотеки Ивана Грозного»26.

Правда, продолжают звучать и голоса сторонников подлинности этого источника. Книговед М. И. Слуховской полагал, что «Записка анонима» «наиболее заманчивый, хотя и "ненадежный", то есть подлинный, но не во всем достоверный, источник о библиотеке московских царей»27. Много внимания анализу и розыску «Рукописи профессора Дабелова» посвятил археолог и писатель И. Я. Стеллецкий. Вот как передает он рассказ Клоссиуса о находке и утрате «Записки анонима». Дабелову, пишет Стеллецкий, «посчастливилось найти в архивной связке, выписанной из пер-новского архива, черновую, неоконченную Веттермановскую опись библиотеки Ивана Грозного…, по использовании (он. – 3. К.) вернул [ее] в Пернов. Затем, под нажимом профессора Клоссиуса, Дабелов потребовал ее обратно для доследования, но уже не получил»28. Более того, по сообщению Стеллецкого, сам он, готовясь в 1913 г. к XV Археологическому съезду в Новгороде, нашел эту связку «в Пернове и лично просмотрел всю опись»!29

Как источник, абсолютно не подверженный каким-либо сомнениям, «Записку анонима» использовал в своих книгах писатель Р. Т. Пересветов30. Немало усилий на ее поиск и изучение потратил и писатель В. Н. Осокин, опубликовавший в свое время в газетах и журналах целый ряд очерков о библиотеке Ивана Грозного. По его словам, покойный Стеллецкий, говоря ему о своей находке в 1913 г. оригинала «Рукописи профессора Дабелова», убеждал: «Поезжайте в Пярну…, быть может, там все-таки уцелел список Дабелова. Я старый и больной и не могу туда поехать»31.

Осокин в конце концов внял настойчивому пожеланию Стеллецкого. Побывав в Пярну и Тарту, он заявил, что ему удалось обнаружить «следы» «Записки анонима»: свидетельство о заметке в пярнской газете о состоявшейся в городе в 30-х гг. выставке «древних пярнуских актов, а среди них и считавшийся потерянным список библиотеки Ивана Грозного». По словам Осокина, его добрый знакомый тартуский краевед Пент Нурмекунд взял на себя нелегкий труд просмотреть в поисках этой заметки весь комплект газеты за 1930 – 1934 гг. Увы, положительных результатов мы пока не имеем.

Да и как им быть, если сам Осокин спустя несколько лет после столь обнадеживающего сообщения уже ни слова не говорил о разысканиях Нурмекунда. Как им быть, если в писательском воображении Осокина, как и Стеллецкого, даже пересказ статьи Клоссиуса о находке и утрате «Рукописи профессора Дабелова» весьма далек от оригинала. Послушаем, однако, Осокина, а заодно сравним его рассказ с приведенным выше рассказам Дабелова.

«Все началось с того, что в 1822 г. на имя профессора Дерпт-ского университета Христиана Дабелова пришел пакет, отправленный из небольшого приморского городка тогдашней Эстляндской губернии Пернова. Дабелова это не удивило. По его просьбе – а был он к тому времени уважаемым ученым-юриспрудентом – из разных городских архивов то и дело присылали ему для публикации в специальных изданиях старинные документы… Однако, вскрыв пакет, на этот раз Дабелов не мог не удивиться… пунктуальный Дабелов тщательно снял копию, отправил письмо обратно и, верный своей привычке публиковать каждый важный документ, напечатал о нем сообщение в одном из рижских изданий». И далее: «Мы, конечно, не можем документально точно восстановить происходившую между ними (Дабеловым и Клосси-усом. – В. К.) беседу, но из дальнейшего хода дела выясняется, что Клоссиус спросил Дабелова, имеется ли у него подлинная рукопись, и огорчился, узнав, что он отправил ее назад… Успокоившись,