ТАЙНЫ ФАЛЬСИФИКАЦИИ - Владимир Петрович Козлов

ясно: попала ли она к нему из официального хранилища или из архива (коллекции) частного лица. Поэтому представляется непонятным решительное намерение Дабелова и Клоссиуса разыскивать оригинал «Записки анонима» в официальных хранилищах. Объяснить это можно только одним – стремлением связать происхождение документа именно с официальным хранилищем, оттенив тем самым один из формальных признаков его подлинности.

В сообщении Клоссиуса имеются и хронологические неувязки. Он определенно указывает, что по приезде в Дерпт в 1824 г. его первым желанием было найти оригинал «Записки анонима». Однако далее следует, что, с одной стороны, сам Дабелов уже в 1820 г. разыскивал его, а с другой стороны – их совместные поиски относятся к 1826 г.; именно этим годом Клоссиус датировал описание рукописи, сделанное для него Дабеловым, а следовательно, он не мог проводить разыскания раньше – бессмысленно Искать то, о чем не имеешь представления. Мы не беремся объяснить эти несоответствия, отметим лишь, что сами по себе они Довольно странны.

Обратим внимание и на ряд других моментов. В первом известии о «Записке анонима», приведенном Дабеловым, говорится только о рукописях юридического содержания из библиотеки московского царя. Документ, опубликованный Клоссиусом, содержит перечень не только юридических, но и исторических и литературных сочинений античности, порождая естественные подозрения в доработке, дополнении «Записки анонима» после 1822 г. Ряд включенных в нее сочинений соответствуют тому, что стало о них известно в 1822 г. или позже. Так, в «Рукописи профессора Дабелова» упоминаются «Светониевы истории о царях» и сказано об их переводе немецким пастором. Примечательно, что еще хронист П. Иовий в своей книге о Московском царстве, изданной в 1600 г., сообщил, что русским известен перевод некой «Истории римских императоров». Это было использовано Н. М. Карамзиным в 7-м томе «Истории государства Российского»: «Мы имели в переводах сочинения св. Амвросия, Августина, Иеронима, Григория, Историю римских императоров (вероятно, Светонову), Марка Антония и Клеопатры…»37

Далее «Рукопись профессора Дабелова» упоминает «Цицеро-нову книгу de republica и 8 книг Historiarum». Если о «Historiarum» ничего не известно и поныне, то о «de repubjica» первое известие появилось в 1822 г., когда были опубликованы найденные фрагменты этого сочинения, а в 1823 г. появился их французский перевод. Более того, в 1824 г. в «Лейпцигской литературной газете» со ссылкой на записки о России Л. Мюллера (Меллера), изданные в 1585, 1586 и 1606 гг., сообщалось, что Волынский дворянин Войнуский имел у себя это сочинение. Год спустя известие об этом было опубликовано в России П. И. Кетшеном. «Мы не теряем надежды, – писал он, – чтобы случай, а особливо усердие почтенных соревнователей истинного просвещения не открыли нам рукописи, коея погибель можно бы почесть существенною потерею для классической литературы, а утайку – литературным преступлением»38.

Приведенные факты обращают на себя внимание примечательным совпадением появившихся в 20-х гг. XIX в. известий о ряде произведений античности с данными «Рукописи профессора Дабелова».

Но для окончательного решения вопроса о фальсификации этого источника попробуем выяснить, что было известно о библиотеке московских государей к тому времени, когда «Записка анонима» попала в поле зрения ученых.

Еще в 1776 г. библиотекарь Императорской Академии наук И. Бакмейстер, приводя рассказ Арндта о том, как Иван Грозный показывал Веттерману свою библиотеку, отметил, что этот рассказ недостоверен39. В 1780 г. профессор Московского университета X. Ф. Маттеи также выразил сомнение на этот счет, хотя и заметил: «Если и истинно то, что передают о библиотеке, то нужно думать, что в ней были греческие и латинские печатные книги»40.

В начале XIX в. наиболее полный, хотя и специально не систематизированный свод известий о библиотеке был помещен в «Истории» Карамзина, ее первых девяти томах, вышедших в 1818-1821 гг.

Уже в пятом томе своего труда, говоря о состоянии страны «от нашествия татар до Иоанна III», историограф коснулся Синодальной (Патриаршей) библиотеки, полагая, что в основе ее «была митрополитская, заведенная во время господства ханского над Россией и богатая не только церковными рукописями, но и древнейшими творениями греческой словесности»41. В следующем томе Карамзин пространно рассказал о женитьбе Ивана III на Софье Палеолог и отметил, что после этого «многие греки» «обогатили спасенными от турецкого варварства книгами московские церковные библиотеки»42.

Седьмой том «Истории» содержал еще более любопытные, ранее вовсе неизвестные сведения из обнаруженной Карамзиным в библиотеке Троице-Сергиевой лавры «Рукописной повести, или Сказания о Максиме иноке Святогорце Ватопедские обители». Василий III, писал, основываясь на этом сказании, Карамзин, «в самые первые дни своего правления, осматривая богатства, оставленные ему родителями, увидел множество греческих духовных книг, собранных отчасти древними великими князьями, отчасти привезенных в Москву Софиею и лежавших в пыли без всякого употребления. Он хотел иметь человека, который мог бы рассмотреть оные и лучшие перевести на язык славянский: не нашли в Москве и послали в Константинополь…»43 Рассказав, далее, о приезде Максима Грека, Карамзин продолжал: «Увидев нашу библиотеку, изумленный Максим сказал в восторге: "Государь, вся Греция не имеет ныне такого богатства, ни Италия, где латинский фанатизм обратил в пепел многие творения наших богословов, спасенные моими единоземцами от варваров Магомето-вых"»44.

Наконец, в девятом томе «Истории» читатели познакомились с рассказом дерптского пастора Веттермана из «Хроники» Ниенштадта, изложенным Карамзиным по изданным в середине XVIII в. сочинениям Гадебуша и Арндта. «Царь, – писал Карамзин, – отменно уважал сего добродетельного мужа (Веттермана. – В. К.) и велел ему разобрать свою библиотеку, в коей Веттерман нашел множество редких книг, привезенных некогда из Рима, вероятно, царевною Софиею»45. Заметим, что Карамзин достаточно точно передал рассказы Гадебуша и Арндта по «Хронике» Ниенштадта. Гадебуш писал о Веттермане как о бывшем на отличном счету у русского царя, а Арндт добавил, что Веттерман должен был «привести в порядок превосходную царскую библиотеку, которая некогда пришла из Рима и, наверное, более ста лет лежала спрятанной за тремя сводами»46.

Попытаемся теперь сопоставить данные «Рукописи профессоpa Дабелова», свидетельства Ниенштадта – Веттермана по Арндту, интерпретацию их у Карамзина и оригинальный текст из «Хроники» Нхеншгадта, которая была издана полностью только в 1834 и 1839 гг. Сразу же заметим, что «Записка анонима» далеко отстоит от оригинального рассказа Ниенштадта. Последний, например, сообщил, что Веттерман видел в библиотеке Ивана Грозного не только греческие и латинские, но и еврейские рукописи, полученные из Константинополя (в других списках – из Рима) и хранившиеся не менее ста лет замурованными. Именно из их числа Веттерману было предложено перевести «какую-нибудь». Намного ближе сообщение «Рукописи профессора Дабелова» к интерпретации свидетельства Ниенштадта у Арндта, сочинение которого, как мы отмечали, было использовано Карамзиным. «Записка