Пишите мне на медсанбат - Людмила Петровна Дробинская

Рядом с работой Рухмана лежала еще не законченная статья самого Букова «О некоторых аспектах работы медсанбата в зимних условиях».　

Как это бывает между старыми товарищами, мы, попив чайку, стали вспоминать былое. Не забылась финская кампания. Заснеженный лес на Карельском перешейке. вражеские мины-ловушки, прикрытые каской или саперной лопаткой. Вспомнили добрым словом комдива 123-й полковника Федора Федоровича Алябышева. Буков тогда был тоже начсандивом. Полевая рентгеновская станция, которую я возглавляла, работала в медсанбате этой дивизии во время боевых действий под Выборгом. Моим помощником был молодой сержант, умело совмещавший обязанности и шофера нашей трехосной рентгеновской машины, и рентгенотехника, и электрика. Снимки, которые мы делали в полевых условиях, помогали диагностике сложных ранений и повреждений. Один из　первых рентгеновских снимков мы сделали раненному в руку комдиву Ф. Ф. Алябышеву.　

Помню тринадцатый день марта сорокового года. Он на всю жизнь запечатлелся в памяти.　

Сменившись утром после ночного дежурства, мы, врачи, отдыхали в палатке на меховых одеялах, разостланных поверх еловых веток, густо покрывавших пол. Наш комбат, мой бывший сокурсник Иван Григорьевич Ушаренко, предусмотрительно поставил палатку под защитой огромного валуна, поросшего с северной стороны густым мхом. В расщелине валуна когда-то поселилась и теперь тянулась к солнцу тонкая елочка.　

Артиллерийская дуэль в тот день началась рано, и с каждым часом огонь все нарастал. В палатку принесли свежую почту, несколько посылок. Их тут же вскрыли. Все было общим.　

Мы пытались уснуть, но вой летевших снарядов прогнал сон окончательно. Внезапно палатку рвануло. Раздался близкий резкий разрыв снаряда.　

— Вы живы? — кричал комбат, пробираясь к нам сквозь разорванную палаточную стену. — Крепко вам повезло! Снаряд ударил в валун, и осколки отлетели вправо и влево. Посмотрите, что произошло…　

Мы выбежали из палатки и увидели на нашем валуне лишь небольшую вмятину. Справа же, буквально в нескольких метрах от нашей палатки, лежали убитые наповал двенадцать лошадей артдивизиона.　

Близился полдень. В медсанбат приехал начсандив Буков. Он отвел в сторону комбата Ушаренко и что-то ему тихо сказал. Заметно повеселевший комбат быстро ушел в штаб, а начсандив уехал.　

Мы между тем заметили, что молодые артиллеристы из полка корпусной артиллерии, стоявшего недалеко от медсанбата, укрывшись за стволами старых елей, старательно начищали пуговицы и пояса. К чему бы это? Раненых все несли. Артиллерийская дуэль становилась все яростней.　

Ровно в полдень внезапно замолкли орудия. Оборвалась артиллерийская дуэль. Стало очень тихо.　

— Ура-а-а-а! — вдруг донеслись до наших палаток дружные голоса артиллеристов гаубичного полка.　

— Ура! — загремели артиллеристы корпусной артиллерии слева.　

И в это время раздалась команда:　

— Медсанбат, на построение! Конец войне!　

Еще дымились воронки. Санитары вели и несли раненых. Медсанбат свертывался и готовился к последнему переходу в Выборг.　

День стоял солнечный, какой бывает в наших широтах в марте. С елей тихо падали снежные пушинки. В лесу обрадованно и победно стучал дятел. А история уже отсчитывала время на часах недолгого мира. И никто из нас тогда не знал, сколько спокойных дней отделяло нас от новой войны…　

На следующий день начсандив Буков выехал на рекогносцировку под Выборг. Связной вернулся с дурной вестью: лошадь, на которой поехал Буков, наступила на мину. Буков слетел с лошади и был контужен. Из ушей шла кровь.　

123-я дивизия входила тогда в 50-й корпус. Начсанкором был военврач первого ранга Федор Федорович Булгаков, человек представительный, отменно любезный. Под стать Булгакову был и его помощник, военврач второго ранга Криштоф. Никак ему было не приучить себя к четкому военному языку — в свои устные доклады он неизменно вставлял лишние словечки. Когда ранило и контузило Букова, на вопрос комдива, что же случилось с начсаном, Криштоф по телефону доложил:　

— С вашего разрешения, я извиняюсь, начсандив налетел на мину…　

— Я ему этого не разрешал! — серьезно ответил полковник Алябышев.　

Буков, несомненно, был одним из наиболее инициативных и образованных работников санитарной службы нашей 55-й армии. Чувствовалась хватка научного работника. Личная храбрость и ответственность сочетались в нем с душевной простотой и сердечностью.　

Перед уходом 70-й дивизии из 55-й армии были произведены перемещения: начсандивом назначили командира медсанбата П. Г. Евсеева, а на его место — Д. К. Хохлова. Буков оставался в нашей армии начальником головного отделения полевого эвакопункта. На этой большой работе, связанной с эвакуацией раненых из войскового района в госпитали армии и фронта, на какое-то время нашла выход его активная натура. Но и эта работа его, видимо, не целиком удовлетворяла, потому что произошло непредвиденное…　

Как-то глубокой ночью в Военный совет армии были вызваны начсанарм Гофман и военком Павлинов. Они прибыли на стадион завода «Большевик», где тогда размещался командный пункт армии, и вошли в большую землянку командарма В. П. Свиридова. Тут же в приемной они увидели Букова и его комиссара Соколовского.　

— Что случилось, почему вы здесь? — спросил начсанарм.　

Оба встали, как провинившиеся школьники. Буков выглядел смущенным.　

— Товарищ начальник, — после мгновенного замешательства ответил за обоих старый большевик полковой комиссар А. Соколовский. — Мы подали заявление в Военный совет с просьбой направить нас на строевую работу.　

«Это все Буков, — решил Гофман, — ему нужен оперативный простор», — а вслух сказал:　

— Плохо, если вы, руководители большого и важного армейского медицинского учреждения, считаете свою работу ненужной, второстепенной.　

— Вы же знаете, товарищ начсанарм, какая убыль в командном составе, а мы сильные, здоровые… — объяснял Буков.　

Командарм не поддержал просьбы Букова и Соколовского.　

— Мы понимаем ваш порыв и благодарим за службу, — сказал им генерал Свиридов. — Но сейчас не гражданская война! Для того чтобы командовать батальоном, нужны специальные знания, подготовка. Их у вас нет. Вы, военные медики, дело свое знаете и весьма полезны на своем месте…　

Близился рассвет, когда медики покинули землянку командующего.　

— Всыпать бы вам на орехи, чтобы рапортов не писали через голову своих прямых начальников и нас по ночам не тревожили, — сказал Иван Васильевич Павлинов. И добавил насмешливо: — До свидания, товарищи командиры стрелковых батальонов! До встречи утром в санитарном отделе.　

На следующий день Гофман потребовал от меня списки и характеристики на выдвижение руководящего медсостава и удовлетворенно качнул головой, прочитав развернутую характеристику на Букова.　

— Надо двигать его дальше. У него сильные крылья. Ясная голова. Он будет хорошим начсанармом.　

И действительно, спустя несколько месяцев Букова отозвали в санитарное управление фронта, затем в Москву. Из его письма мы узнали, что он получил назначение на Калининский, затем на Степной фронт, стал начсаном 13-й армии. Закончил он войну на немецкой земле. Крупным армейским госпиталем в