Когда женщины правили Пятой авеню. Гламур и власть на заре американской моды - Джули Сэтоу

Много лет пройдет, прежде чем Гортенс в очередной – и последний – раз попытает счастья в любви. Четвертое замужество, как и три предыдущих, оказалось неудачным. Почти два десятилетия спустя после бурного парижского романа она обвенчалась с Ангелом Куюмджийски – он отличался переменчивым нравом, а в годы Второй мировой шпионил в пользу американцев. На церемонии в Нью-Йорке присутствовали только Стенли с женой, приглашенные свидетелями[300]. Однако, подобно первому браку Гортенс с лос-анджелесским торговцем автомобилями Флойдом Мэнджизом и последнему – с Порфирио, этот союз оказался кратким и малопримечательным. Флойд Одлам, с которым она два десятка лет делила кров и бизнес, отец ее детей, оставался ее единственным мужчиной, и, как Гортенс ни старалась, вычеркнуть его из своей жизни она так и не смогла, память об их отношениях преследовала ее до самой смерти.

* * *

Полная ярких событий совместная жизнь Флойда и Джеки шла полным ходом, а Гортенс тем временем оказывалась все в большей изоляции, что делало ее несчастной. Она решила перебраться в Лос-Анджелес, чтобы быть поближе к Брюсу и его семье, но, пробыв там совсем недолго, вскоре вернулась в Нью-Йорк. «Я знаю, Тенни сподвигло на переезд желание участвовать в жизни Брюса и его детей, – писал Флойд свояку, – но Брюс участвовать в жизни матери не пожелал, и ей пришлось уехать». В этом письме бывший муж просил брата Гортенс забрать в Калифорнии ее вещи, поскольку она уезжала в спешке и ничего с собой не взяла[301].

Чем безрадостней становилась личная жизни Гортенс, тем жестче она высказывалась о женской карьере. На третий год своего президентства, в 1937-м, она говорила в интервью: «Женщины, занимающие высокие посты в торговле, получают все более широкое признание, и они удостаиваются его благодаря собственным успехам»[302]. Но в 1938 году ее интонация уже осторожнее. «Крутая бизнес-леди, – говорит Гортенс, – пугает меня до смерти». «Не старайтесь быть жесткими, не натягивайте на себя мужские брюки», – советует она женщинам, стремящимся сделать карьеру в модном бизнесе. «Главнейший капитал деловой дамы – женское очарование и женская одежда»[303]. А в 1939-м тон становится еще резче: «Никогда в жизни не испытывала ни малейшего желания быть бизнесвумен. Никогда! И я как не любила бизнес в начале моей карьеры, так не люблю его и по сей день», – заявила она в интервью для «Вименз Уэр Дэйли». «Для меня на первом месте всегда дом, а наивысшее удовлетворение я получаю, вдохновляя мужчину на пути к успеху. Что бы ни думали читатели, – утверждала Гортенс, – быть президентом универмага – это не “работа” или, боже упаси, “карьера”». «Я смущаюсь до слез, когда люди говорят, какую, мол, чудесную работу я тут проделала, – ведь своими достижениями я обязана отнюдь не должности в бизнесе»[304].

В 1940 году, после шести лет за штурвалом «Бонвит Теллер», Гортенс покинула пост. За время своего президентства она преобразила почти обанкротившийся универмаг в одно из самых успешных розничных предприятий страны, бьющее рекорды по прибыли и сумевшее добиться 200-процентного роста продаж.

«Когда я пришла в «Бонвит Теллер», его шансы на успех или провал были равны, – сказала она, выступая перед подчиненными с прощальной речью. – Я всегда говорила вам: я – не бизнесвумен. И никогда не хотела ею быть, а тем более сейчас, когда я могу взглянуть на магазин и с чистой совестью сказать, что дальше он уже справится сам… Как вам всем известно, я взялась за эту работу, поскольку в то время больше было некому. Но никогда не планировала заниматься ею всю жизнь»[305].

На место Гортенс назначили Уильяма Холмса, ее давнего верного заместителя. Из документов, поданных в Комиссию по ценным бумагам и фондовому рынку через полгода после увольнения Гортенс, видно, что она зарабатывала 18 978 долларов (377 тыс. в сегодняшних ценах). А вот Холмсу, который был рангом ниже, платили вдвое больше – 42 184 (838 тыс.)[306]. На должности президента зарплата Холмса выросла до 50 тысяч (более миллиона в сегодняшних ценах)[307].

Для коллег Гортенс ее решение стало полной неожиданностью. Она предупредила совет директоров, что собирается уйти, но никто не думал, что это случится так скоро. И всего через пару месяцев, на следующем заседании совета, она объявила, что покидает пост уже на текущей неделе. На самом деле остается загадкой, откуда у 49-летней Гортенс вдруг появилось столь непреодолимое желание оставить бизнес – ведь мужа у нее на тот момент не было, а дети разъехались. Освободив президентское кресло, она еще несколько лет занимала должность председателя правления «Бонвит Теллер», посвящая свободное время участию в предвыборной кампании Уэнделла Уилки, соперника шедшего на третий срок Рузвельта. Она, по ее собственным словам, «терпеть не могла» Элеонору Рузвельт и в ходе подготовки к выборам много выступала на радио и в газетах, восхваляя миссис Уилки[308]. «Все мы знаем, – говорила Гортенс, – что за каждым великим мужчиной стоит великая женщина, его путеводная звезда – любящая и вдохновляющая. Миссис Уилки – как раз и есть та самая женщина для своего мужа, она скромна и проста, но и велика в своем мужестве, своей верности, терпимости, понимании, доброте и бескорыстии»[309]. Когда Уилки проиграл, она с головой окунулась в работу для фронта – руководила кампаниями по распространению облигаций военных займов, давала интервью, где призывала женщин не делать больших запасов, чистила вареные яйца и делала сэндвичи с индейкой в Клубе моряков торгового флота[310].

Тем временем у Стенли, который все эти годы жил в Нью-Йорке с женой и двумя детьми, проблемы становились все серьезнее. Он работал у отца, занимая ряд должностей в «Атласе», как, впрочем, и Брюс, который тоже к тому времени женился и жил на ранчо Флойда. Но в случае Стенли это была работа «для галочки», без реальных служебных обязанностей. В отличие от отца, который всегда внимательно относился к своему здоровью, не ел красного мяса, воздерживался от кофе и чая, не позволял себе ни капли спиртного, Стенли очень любил выпить. Будучи старшим сыном одного из успешнейших финансистов с Уолл-стрит, Стенли постоянно делал упорные попытки обрести собственную цель, выйти из-под величественной тени отца.

Проблемы с алкоголем начались у Стенли еще в подростковом возрасте. В 17 лет, через четыре дня после выпуска из старшей школы, он вел машину неподалеку от своего дома в Форест-Хилс и врезался в другой автомобиль. Водитель автомобиля не пострадал, но его 61-летнего пассажира, бывшего работника городского транспорта из Бруклина, выбросило через ветровое стекло