Когда женщины правили Пятой авеню. Гламур и власть на заре американской моды - Джули Сэтоу

Она заявляла, что выросла в нищете при флоридской лесопилке (это правда), что была сиротой (ложь) и что детство ее было диким и бродячим (более-менее правда, но с оговорками). Также Джеки утверждала, что работать начала в восемь лет – толкала тележку с катушками на хлопчатобумажной фабрике – и что первую зарплату потратила на красные туфли на каблуке, а до этого у нее обуви не было никакой. По ее словам, в школу она ходила только два года, читать выучилась, разглядывая товарные вагоны на путях за ее домом, а что до еды, то ей приходилось пробавляться дикими растениями и рыбой из местной речки. В десять лет – если верить ее рассказам – она жила полностью самостоятельно, в Джорджии, где работала в салоне красоты по 14, а то и 16 часов в сутки. Нос у нее был длинноват, а подбородок крупноват, но зато она обладала харизмой, хорошей фигурой, светло-русыми волосами, огромными карими глазами и, по словам одной подруги, «самой прекрасной на свете кожей», «как восхитительнейшие взбитые сливки»[280]. В 14 лет она забеременела, вышла замуж за отца ребенка, торговца Роберта Кокрана, пятью годами старше ее, и через три месяца родила сына, Роберта Кокрана-младшего.

Когда брак распался, Джеки оставила ребенка на своих родителей во Флориде, а сама направилась в Монтгомери, Алабама. Там она нанималась на разные случайные работы, чаще всего в салоны красоты, и в итоге накопила на машину. Она приобрела «форд», о котором рассказывала Флойду на вечеринке в отеле «Серф Клаб», и стала зарабатывать разъездной торговлей. Когда двигатель выходил из строя, а это случалось довольно часто, она чинила его сама, не прибегая к инструкции, поскольку ее навыков чтения не хватало на расшифровку такого текста. Еще Джеки утверждала, что выучилась на медсестру и что, мол, самой интересной операцией в ее жизни было кесарево сечение у лилипутки из бродячего цирка, зимовавшего в Монтгомери.

Дальше – ряд фантастических поездок, но все закончилось в 1925-м, когда на 19-летнюю Джеки обрушилась трагедия. Играя со спичками в дворовом туалете у бабушки с дедушкой, ее сын случайно поджег постройку. Он скончался от ожогов, успев лишь рассказать, что произошло. Убитая горем Джеки все бросила и помчалась к родителям на похороны. Через пару недель у нее подошли к концу деньги, и, поскольку во Флориде ее больше ничего не держало, Джеки продолжила свои путешествия. Она побывала в Мобиле, Пенсаколе, Билокси и Филадельфии, порой устраивалась парикмахером, а порой – занималась разъездной торговлей, успев по ходу дела закрутить пару романов с летчиками авиации ВМС. В 1929-м, как раз тогда, когда Флойд делал себе состояние, она села на поезд до Нью-Йорка. Едва ступив на платформу, Бесси Питман вновь превратилась в Жаклин Кокран. Пустив в ход свое очарование, она в итоге получила место маникюрши в салоне «У Антуана» универмага «Сакс Фифт Авеню»[281].

Флойд неплохо разбирался в людях, но вслух высказывал суждения нечасто, и делал это тонко, иронично, с серьезной миной. В амплуа трудящейся девушки Джеки, в ее дерзких манерах ему виделось своеобразное загадочное обаяние. В Форест-Хилс его окружали беззаботные женщины, дни напролет занятые сплетнями и игрой в карты, и ему доставляло удовольствие наблюдать, как колоритные ужимки его подруги оживляют даже самое консервативное застолье. «Интереснейший человек из всех, кого я встречал», – говорил он о Джеки[282]. Она утверждала, что во Флойде ее привлек ум, а отнюдь не капитал. «Он мог быть хоть провинциальным адвокатишкой в зимнем отпуске на юге, мне было без разницы, – говорила она. – Конечно, каждая сирота мечтает о муже-миллионере, но я поначалу даже не представляла, что у Флойда Одлама такая прорва денег»[283].

После знакомства с Флойдом в Майами зимой 1932 года Джеки вернулась в Нью-Йорк к своему маникюрному столику. В ожидании его звонка она мысленно прокручивала их беседу на гостиничной вечеринке – как она сказала, что хочет снова путешествовать по дорогам, торгуя из машины косметикой. Учитывая Депрессию, – ответил он ей, – чтобы заработать хоть какие-то деньги, ей вместо машины понадобятся крылья. И Джеки тогда – уже не впервые – задумалась о летной лицензии, «но только на сей раз это обретало смысл, практический смысл», – рассказывала она[284]. Когда они стали встречаться, Джеки взяла в «Антуане» отпуск и начала посещать занятия по управлению самолетом на учебном поле аэропорта «Рузвельт Филд» на Лонг-Айленде. У нее был явный талант к работе с двигателями и прочей техникой, и свою лицензию она получила уже через несколько недель, летом 1933 года. При финансовой поддержке Флойда Джеки уволилась из салона, чтобы посвятить себя новой страсти.

В те времена авиаторы-женщины были редкостью[285], и Джеки быстро обратила на себя внимание, установив рекорд по скорости и высоте на трансконтинентальном перелете. В течение следующих трех десятилетий она стала первой женщиной, пересекшей Атлантику на бомбардировщике, первой женщиной, преодолевшей звуковой барьер, первой женщиной, установившей американский рекорд по высоте полета, обойдя участников-мужчин, и всемирный рекорд по скорости среди летчиц; кроме того, она обращалась к Элеоноре Рузвельт с предложением создать в ВВС специальную женскую дивизию.

Для Гортенс Джеки с ее головокружительными достижениями превратилась в реальную соперницу. Они с Флойдом по-прежнему состояли в браке, и тот попросил свою подругу не распространяться об их отношениях. «Он не хотел огласки, – рассказывала Джеки. – Учитывая размеры его состояния и то, что никто из нас не хотел портить себе репутацию, я не видела никакого смысла выставлять нашу связь на всеобщее обозрение». По ее словам, к тому времени, когда они начали встречаться, брак Флойда уже «существовал лишь на бумаге»[286]. Однако их статус оставался в прежнем виде еще почти четыре года. Лишь осенью 1935-го, в первую годовщину своего назначения на президентский пост в «Бонвит Теллер», Гортенс поехала в Рено, Невада, и там оформила развод, приведя в качестве причины «чрезвычайную жестокость»[287]. Весь остаток дней, стоило при ней упомянуть Джеки, Гортенс называла ее не иначе, как «эта маникюрша» и déclassé[288][289].

* * *

Стенли с Брюсом весьма негативно восприняли новость, что отец в течение многих лет изменял матери. Вскоре после того, как Гортенс подала на развод, 20-летнего Стенли выгнали из Дартмутского колледжа за пьянство[290]. Через несколько месяцев после развода Флойд и Джеки решили официально пожениться, приурочив свадьбу к ее 30-летнему юбилею и к дате, когда Флойд сделал тот судьбоносный звонок. За два дня до церемонии Стенли устроил сцену и вскоре тайком обвенчался с девушкой на несколько лет старше, с которой познакомился в Форест-Хилс. Брюс никаких скоропалительных поступков не совершал, но он, как и мать, не