Когда женщины правили Пятой авеню. Гламур и власть на заре американской моды - Джули Сэтоу

Стенли с женой остались в Нью-Йорке, поближе к Гортенс, а Брюс уехал учиться в Университет Южной Калифорнии, поближе к отцу. Флойд с Джеки купили – неподалеку от города Индио, в долине Коачелья – ранчо, где был обширный участок в 700 акров с цитрусовыми рощицами, полем для гольфа, конюшнями, стрельбищем и штатом прислуги. Кроме того, на ранчо работали телефонистки, секретари и счетоводы, что позволяло Флойду вести свой бизнес прямо оттуда. Еще там имелся олимпийский бассейн с подогревом, который стал для Флойда спасением, когда его начали прихватывать болезненные приступы ревматоидного артрита. Он часами не вылезал из бассейна и даже проводил в нем рабочие совещания, устроившись с мелкого края.

На ранчо к прославленному авиатору Джеки и миллионеру Флойду постоянно стекались гости из числа знаменитостей. Туда наведывался эксцентричный магнат Говард Хьюз, который и сам считался одним из пионеров авиации. Однажды он приехал на торжественный обед, обутый в полукеды и в невероятного размера штанах, подпоясанных веревкой, и гордо известил присутствующих, что приобрел целых три пары этих простецких штанов всего за доллар[292]. Среди друзей четы был и президент Дуайт Эйзенхауэр – он неоднократно использовал ранчо в качестве своего офиса, а позднее – некоторое время прожил там в гостевом домике, работая над мемуарами. Джеки тесно общалась с известными авиаторами, включая Чака Йегера[293], написавшего предисловие к ее автобиографической книге «Звезды в полдень», и Амелию Эрхарт[294], нередко подолгу гостившую на ранчо. Амелия приезжала обычно без мужа, менеджера по связям с общественностью Джорджа Путнама, которого Джеки недолюбливала, и, даже если самой хозяйки там в эти дни не было, могла остаться пожить, ночуя в спальне подруги. Амелия приобщилась к растущему увлечению Флойда и Джеки парапсихологией, к их новому нестандартному хобби – экстрасенсорике. Чета любила заниматься «автоматическим письмом» – закрыв глаза и поднеся карандаш к листу бумаги, они бесконтрольно записывали тексты, которые, по их убеждению, рождало их подсознание. Джеки верила, что ее паранормальные способности несколько раз спасали ей жизнь в полетах и что именно парапсихология помогла Флойду добиться финансовых достижений. Она также заявляла о духовной связи между нею и Амелией и писала, что накануне последнего, рокового полета подруги ее мучили дурные предчувствия. После исчезновения Амелии Джеки утверждала, что она сообщала Джорджу Путнаму, где искать жену, но все без толку. «Если бы моя необъяснимая способность чего-нибудь стоила, – писала Джеки позднее, – это спасло бы Амелию»[295].

* * *

Гортенс была прежде всего продуктом ее поколения, она отдавала преимущество традиционным женским ролям и принижала свои многочисленные достижения в «Бонвит Теллер». Когда она подала на развод, ее начали регулярно приглашать на радио и в женские клубы, она стала героиней огромной массы льстивых газетных публикаций. Ее имя знали в каждом доме, а «Вименз Дэй» поместил ее между Флоренс Найтингейл и Марией Кюри в рейтинге по результатам опроса читателей о женщинах, вызывающих наибольшее восхищение[296]. Однако в интервью и в приватных текстах Гортенс зачастую выглядела женщиной, которой некомфортно в роли бизнес-леди, – она предпочитала видеть себя матерью и хозяйкой дома. Ее позиция отражала преобладающие в то время идеалы и отдавалась эхом в массовой культуре – например, в популярном фильме «Женщина года» (1942). Кэтрин Хепберн играет объездившую весь мир журналистку, а Спенсер Трейси – ее мужа, скромного спортивного обозревателя, огорченного тем, что она упорно ставит карьерные амбиции выше их отношений. Картина завершается голливудским хэппи-эндом: в финальной сцене персонаж Хепберн осознает свои ошибки и, сожалея о предыдущих решениях, отправляется на кухню готовить мужу завтрак, твердо настроенная стать идеальной женой.

Но для Гортенс менять сюжет ее жизни было уже поздно. Брак распался, а карьерные успехи не могли заполнить пустоту одиночества. Стенли и Брюс теперь жили отдельно. После долгого дня в универмаге она садилась в черный «паккард» с шофером и через 25 минут езды входила в свой похожий на за́мок дом в Форест-Хилс, шла с сэндвичем к себе в рабочий кабинет, съедала холодный ужин и принималась за оценку дневной выручки. «Я теперь живу одна, – сказала она в интервью для “Вименз Уэр Дэйли”, которое проходило в ее кабинете. – Вчера вечером я вышла отсюда уже после семи, пришлось спускаться на грузовом лифте, и, полагаю, этот рабочий график на какое-то время сохранится»[297]. Огромный пустой дом стал вскоре казаться слишком большим, и Гортенс сменила его на стильный отель «Дрейк» на Парк-авеню в Среднем Манхэттене. Там были шикарные, занимающие целый этаж апартаменты с полками, уставленными книгами в кожаных переплетах, и просторной столовой с зеркальными стенами, но она не смогла полюбить их так, как любила свой дом, где счастливо растила сыновей. «Мне до сих пор больно об этом думать, – говорила она. – Сейчас у меня нет дома. А это – просто место, где я ем и сплю»[298].

Несмотря на обстоятельства, Гортенс по-прежнему считала, что она – такая же, как ее приятельницы, с которыми она общалась в Форест-Хилс, – грациозная, элегантная, изысканная жена, которая приглашает гостей на званый ужин, заботится о детях, ставит свой дом превыше всего. Она тщательно следила за своей внешностью – делала укладку в салоне «У Антуана» вместе с другими состоятельными дамами, оставалась моложавой и подтянутой, придерживаясь на завтрак строгой диеты (два сырых яичных желтка в стакане апельсинового сока), густо покрывая лицо дорогими кремами против морщин, но при этом куря одну сигарету за другой. Кроме того, она попыталась как можно скорее избавиться от статуса одинокой женщины. Но ее новые отношения не продлились и пяти месяцев.

Чтобы внести в жизнь разнообразие, Гортенс стала вместе с закупщицами ездить в Париж на сезонные показы. Она успевала и к Шанель, и к Эльзе Скиапарелли, и к Мадлен Вионне, разглядывая вышагивающих мимо нее манекенщиц в кружевах и тюле. Где-то среди этой стремительной череды мероприятий Гортенс познакомилась с мужчиной. Порфирио Доминичи родился в Доминикане, был врачом и дипломатом, временным поверенным Представительства Доминиканской Республики во Франции, Бельгии и Италии. Обладающий пленительным обаянием красавец-брюнет вскружил недавно разведенной женщине голову. Поддавшись эмоциям, Гортенс всего через несколько недель после начала их романа пошла под венец в третий раз. За венчанием в муниципалитете Монмартра последовал прием в отеле «Риц». Когда новобрачные прибыли в Нью-Йорк, Порфирио приступил к врачебной практике, а «миссис Доминичи» наслаждалась вновь обретенным статусом супруги. Но семейная жизнь продлилась недолго, и уже в 1938 году Гортенс в третий раз занялась расторжением брака. В