Голоса из окон: Петербург. Истории о выдающихся людях и домах, в которых они жили - Екатерина Вячеславовна Кубрякова

Всего через несколько месяцев безумно влюбленные друг в друга Мария и Алик (которого она переименовала в Сашу, как бы отрезая от прошлой жизни), находясь на очередных гастролях, уже писали письма своим супругам с сообщениями о разрыве.

Менакер перехал в Москву к Марии. Через пару лет он станет отцом второй раз – Мария родит сына Андрея (в будущем одного из самых известных артистов СССР – Андрея Миронова). Пара проживет вместе всю жизнь, до старости работая в дуэте в собственном «Театре двух актеров».

С новой и, как оказалось на этот раз, настоящей любовью в сердце, но и с тоской покидал Алик любимый Ленинград, светлую мансарду и маленького сына Кирилла с Ириной.

Этот дом, однако, еще сведет под одной крышей двух сыновей Алика! Москвич Андрей Миронов и ленинградец Кирилл Ласкари, братья по отцу с 5-летней разницей в возрасте, с детства тесно общались. Кирилл, оставшийся жить в этой самой мансарде, часто принимал здесь своих лучших друзей – Владимира Высоцкого, Андрея Миронова и поэта Куклина, так описавшего посетителей 2-комнатной квартирки:

У Кирилла Ласкари в мансарде

Появляются раньше, чем в кадре:

От ночных суматошных вагонов

Отдыхает Андрюша Миронов.

И Владимир Высоцкий спокоен, —

Не актер, не певец и не воин.

Маша Влади – легка на помине —

Кочергою мешает в камине…[145]

Список источников

1. Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века. Под общ. ред. Б. М. Кирикова. – СПб. Пилигрим, 1996.

2. Егорова Т. Н. Андрей Миронов и Я. Роман-исповедь // Эксмо, 2010.

3. Куклин Л. В. Диалог: стихотворения разных лет // Сов. писатель, 1988.

4. Поюровский Б. М. Андрей Миронов: сборник воспоминаний // Центрполиграф, 1998.

5. Поюровский Б. М. Андрей Миронов глазами друзей // Центрполиграф, 2000

6. Поюровский Б. М. Мария Миронова. Александр Менакер… В своем репертуаре. – М.: ГЦТМ им. А. А. Бахрушина, 2011.

7. Цыбульский М. Владимир Высоцкий в Ленинграде // Студия НП-Принт, 2013.

Доходный дом Струбинского (1880, Иванов)

Жуковского ул., 6

«Пятница, 9 марта [1917] (благодаря старому календарю февральская революция произошла в России в марте…). В городе беспорядки. Завтра у нас званый вечер, и мать боится, что разведут мосты, что Сергей Алексеевич и Юлия Михайловна не смогут приехать с Каменноостровского и что из кондитерской Иванова не пришлют мороженое. Мне это впопыхах тоже кажется катастрофой, но внезапно я оказываюсь в совершенно другом измерении, и мне открывается иной мир: мир, где нет ни Юлии Михайловны, ни кондитерской Иванова, мир, где гремит Россия, где идут с красными флагами, где наступает праздник. <…>

Гости съехались к десяти часам вечера, их было около тридцати. Я любила всегда, и до сих пор люблю, чужое веселье. Впервые мне было позволено остаться до конца, то есть до пяти часов утра, и я слышала, как Волевач, сопрано Мариинской оперы, пела „Лакме“, и видела, как танцевали модный танец танго. Все было так далеко от меня и все-таки так интересно, как и теперь бывает, когда кругом танцуют или пьют чужие люди, почти так же интересно, как когда пьют и танцуют свои».[146]

Улица Жуковского, 6

Такими были званые вечера в этом доме на улице Жуковского, где провела детство будущая писательница и будущая жена Владислава Ходасевича, Нина Берберова. Революцию она встречала здесь шестнадцатилетней, и это был ее последний год в этом доме.

Она была не единственным примечательным подростком в этих стенах. Когда улица Жуковского еще называлась Малой Итальянской, разминувшись с Ниной на 10 лет, в этом же доме встречал свое двенадцатилетние будущий поэт Осип Мандельштам. Здесь его отец, купец первой гильдии и мастер перчаточного дела, держал кожевенную лавку, при которой и жила семья.

В начале 1920-х Берберова и Мандельштам снова, на этот раз по-настоящему, не разминувшись, встретятся под одной крышей, в «сумасшедшем корабле» – главном послереволюционном месте обитания литераторов Петрограда, в Доме искусств на Невском.

После этой «общей крыши» их пути разойдутся навсегда. Мандельштама ждет один из типичных вариантов судьбы писателя в СССР – скитания, лишения и лагеря, а Берберову – один из типичных вариантов судьбы писателя в эмиграции – Париж, лишения, но свобода.

Список источников

1. Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века. Под общ. ред. Б. М. Кирикова. – СПб. Пилигрим, 1996.

2. Берберова Н. Курсив мой. Автобиография // Редакция Елены Шубиной, 2014

3. ВПб на 1901, 1902.

4. ВПг н а 1917.

5. Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. – Москва, 2000.

Особняк Штемберга (1898, Виррих)

Каменноостровский пр., 5

«Утром 9 января, как только я встал, я увидел, что на улице по Каменноостровскому проспекту шла большая толпа рабочих с хоругвями, образами и флагами; между ними много женщин и детей, а кроме того, много из любопытных.

Как только эта толпа, или, вернее, процессия, прошла, я поднялся к себе на балкон, с которого виден Троицкий мост, куда рабочие направлялись.

Не успел я подняться на балкон, как услышал выстрел, и мимо меня пролетело несколько пуль. Не прошло и десяти минут, как значительная толпа народа хлынула обратно по Каменноостровскому проспекту, причем многие несли раненых и убитых, взрослых и детей».[147]

Каменноостровский проспект, 5

С этого самом балкона в «кровавое воскресенье» 1905 года наблюдал за разгоном забастовки рабочих и началом первой русской революции 56-летний бывший министр финансов Сергей Витте. Заметила ли процессия влиятельного государственного деятеля, телефонный звонок которого мог бы защитить их от дальнейшей стрельбы? Видимо, нет, так как течение вело их через мост прямо к Зимнему дворцу. Зато Максим Горький уже через несколько часов звонил в эти двери. Не застав на месте министра внутренних дел, Горький снарядил депутацию в дом Витте, чтобы просить поговорить с императором. Витте же, хоть и занимал сейчас должность председателя комитета министров, был у Николая II в немилости и предпочел в дела забастовщиков не вмешиваться.

Проводив разочарованных гостей, Сергей остался дома с 42-летней женой Марией (Матильдой), обаятельной умной женщиной, которую 15 лет назад он, влюбившись, «купил» у ее первого мужа (заплатил ему за развод по слухам 20 тыс. руб. ~ 30 млн современных). Разведенная еврейка, не принятая ко двору и вынужденная вести скудную светскую жизнь, создала сначала на Мойке, а потом здесь, на Каменноостровском (сюда Витте переехали только год назад, в