Изамбард Кингдом Брюнель - L. T. C. Rolt

Все колдовство - это плохо! Они могут попасть в переделку

прежде чем они осознают, и, какова бы ни была ее форма,

выбраться из нее будет нелегко.

Не каждому удается так хорошо

от трюков "leger de main", как мистер Брюнель.

Роскошь и порядок на Дюк-стрит, которыми Мэри управляла так эффективно и с такой красотой и изяществом, несомненно, доставляли Брюнелю огромное удовольствие. Это был не только символ его успеха, но и единственная стабильная вещь в его беспокойной, суматошной жизни. И все же на вопрос, который он задал себе в ту рождественскую ночь в своих старых комнатах на Парламент-стрит: "Сделает ли брак меня счастливее?" - трудно дать ответ. Это сомнительно. Неустанное стремление к совершенству в работе, реализация возвышенных амбиций, замки в Испании - кажется, что он сознательно пожертвовал поиском отношений, которые могли бы изменить направление его жизни и привнести в нее новый смысл и цель. Но если это так, то его потеря - наше приобретение.

В 1841 году Брюнель лично сопровождал леди Холланд в ее первом путешествии по железной дороге из Лондона в Боуд. Он был очарован блеском и остроумием этой замечательной пожилой леди, великой хозяйки Холланд-хауса, сделавшей его сердцем политической, литературной и художественной жизни Лондона. Судя по всему, ее не меньше привлекал неугомонный гений молодого инженера, ведь с этого путешествия началась теплая дружба, которая закончилась только с ее смертью. В своей восхитительной книге2 внучка Брюнеля, леди Нобл, пишет: "Он, работавший дома до полуночи и не выходивший никуда, кроме как в семейный круг или на заседания ученого общества, обедал у нее и лелеял ее маленькие записки, в которых она просила его прийти "в любой удобный для вас день, в семь часов, чтобы съесть ваш Soupe", или упрекала его, что она так долго его не видела; ибо, с уверенностью великой хозяйки, она осыпала Мэри "добрым вниманием", но обеспечила Изамбарда своим обеденным столом.' Очевидно, что Брюнель нашел в этой дружбе то, что Мэри никогда не могла ему дать, и через свое восхищение леди Холланд он, возможно, осознал цену, которую заплатил за свое одинокое величие, увидев, возможно, в ее стареющем лице призрак того, что могло бы быть.

1 Поскольку на момент написания этой книги ему был всего двадцать один год, он явно не терял времени даром.

2 Брунели, отец и сын (1938).

7

.

Битва за широкую колею

Первым важным событием после женитьбы Брюнеля стала закладка 27 августа 1836 года маркизом Нортгемптоном, тогдашним президентом Британской ассоциации, первого камня в основание опоры Ли Клифтонского моста. Поскольку к этому времени компания "Бридж" собрала сумму, которая считалась достаточной для завершения работ, эта церемония имела более практическое значение, чем нелепая маленькая интрижка, которая состоялась на Клифтонской стороне пятью годами ранее. Когда камень опустили на место, трубачи заиграли фанфары, которые эхом прокатились по ущелью и вызвали бурные аплодисменты огромной толпы, собравшейся на обоих берегах реки и на палубах многочисленных судов, курсирующих по Эйвону. Под ним были погребены несколько современных монет, фарфоровая тарелка с изображением моста, копия акта парламента и табличка с подробным описанием работ и их размеров, включая имя инженера. Кто знает, какой природный или антропогенный катаклизм в конце концов обнажит эту сокровищницу, и какой удивленный глаз впервые заглянет в нее?

Чтобы обеспечить временное средство передвижения людей и материалов, перед церемонией закладки камня через ущелье был переброшен кованый брус длиной 1 000 футов и диаметром 1½ дюйма. Его сваривали секцию за секцией в Ли Вудс и перетаскивали на тросе. К сожалению, когда он был уже почти на месте, трос оборвался, и прут упал, к счастью, никого не задев. Когда его извлекли и успешно закрепили, оказалось, что он имеет ярко выраженный изгиб посередине. Предполагалось, что переправа будет осуществляться с помощью корзины, подвешенной к перекладине на ролике и перемещаемой туда-сюда с помощью легких канатов, но когда в последнюю субботу августа какой-то безрассудный человек попробовал это сделать, ролик заклинило, когда он достиг перегиба перекладины, и авантюрист едва избежал гибели. Эта выходка была несанкционированной, и Брюнель пришел в ярость, узнав о ней.

Неисправный брус был немедленно заменен на другой, и 27 сентября Брюнель сам совершил первый переход. По всей видимости, было предложено, чтобы Мэри сопровождала его в этом головокружительном путешествии, но она, по понятным причинам, отказалась от этой чести, и ее место занял безымянный юноша. Это было как нельзя кстати. Спустившись под действием силы тяжести до самой нижней точки дуги, ролик снова застрял, и корзину не удалось вытащить на другую сторону. Однако, к счастью, Брюнель, помимо смелости, обладал хорошей головой для высоты. В то время как раскачивающаяся корзина висела почти в 200 футах над рекой, рабочие по обе стороны ущелья затаили дыхание, увидев, как их инженер вылезает из корзины, взбирается по одному из подвесных канатов и освобождает ролик.

Мы часто склонны считать наших предков викторианской эпохи несколько приторными и слишком довольными легкой жизнью, чтобы рисковать своей шеей в опасных приключениях. Это заблуждение, основанное отчасти на покачивании головой тех, кто выступал против железных дорог, ссылаясь на их скорость и опасность (часто со скрытыми мотивами), и отчасти на их внешнем виде. Когда мы смотрим на мрачные, трезвые и сильно подтянутые фигуры на ранних фотографиях, на высокие шляпы, высокие воротники и фраки, нам трудно поверить, что люди за таким фасадом могли быть молоды душой и духом, способные, если бы они жили сегодня, управлять гоночным автомобилем наравне с лучшими из нас. Однако так оно и было, как показывает история жизни самого Брюнеля. И чтобы никто не утверждал, что в этом отношении он был исключительным, стоит отметить, что когда в 1854 году работы по строительству Клифтонского моста остановились из-за нехватки средств, попечители собрали 125 фунтов стерлингов на проезд с людей, желающих пересечь ущелье на корзине таким опасным способом. Бар давно исчез, но его якорную стоянку до сих пор можно увидеть у основания устоя Клифтона; то же самое можно сказать и о месте причала со стороны Ли Вудс.

Хотя Клифтонский мост был первым детищем Брюнеля, он не мог позволить себе уделять ему много времени. У него были дела куда более важные, ведь к этому времени уже шло строительство Великой Западной железной дороги. Уже в сентябре 1835 года он написал из