Достоевский и шесть даров бессмертия - Гаянэ Левоновна Степанян

О Достоевском / под редакцией А. Л. Бема. – М.: Академический проект: Альма Матер, 2019.

Ремизов В. Б. Толстой и Достоевский. Братья по совести. – М.: РГ-Пресс, 2019.

Фудель С. И. Наследство Достоевского. – М.: Русский путь, 2016.

Лекция VI

Достоевский и его великие ученики

Я люблю Достоевского за то, что он в нас идеал будит. Что бы мы были без идеалистов, боже мой! Звери, несмотря на железные дороги.

Екатерина Юнге.

Письмо Костомарову, ноябрь 1880 г.

Масштаб писателя и мыслителя определяется числом валентностей, связующих его творчество как с культурой прошлого, так и с развитием мысли в последующих поколениях. Валентности Достоевского почти неисчислимы, говорим ли мы о связях с культурой прошлых столетий или с сегодняшним днем.

В современных научных исследованиях есть высказывания, что Достоевский придумал Ницше и Камю. Правы ли авторы или нет, но произведения Достоевского образовали в культуре такие нейронные связи, без которых невозможно представить себе ни XX, ни XXI в.

О том, в каких формах проросли идеи Достоевского, как отвечали на его вопросы писатели и философы в разное время и в разных странах, пойдет речь в последней лекции. На аршине доступного мне книжного пространства я приведу примеры трансформации идей Достоевского в нескольких знаковых произведениях новейшего времени.

Достоевский в своем и чужих отечествах

Достоевский – и его читатели-современники

Уже при жизни писателя читательское восприятие его произведений можно уподобить маятнику: оно колебалось от горячего восторга до ледяного разочарования, а в писателе видели то пророка, то умалишенного, то шовиниста. Обозначим вершины амплитуды отношений Достоевского с читателями и критикой.

В 1845 г. в печати появился роман «Бедные люди», и читатели приняли Достоевского как «нового Гоголя». В 1846 г. издана повесть «Двой-ник», вызвавшая разочарование. Опубликованную в 1847 г. повесть «Хозяйка» восприняли как «падение» писателя. Общее мнение писательского сообщества выразил Белинский в своем письме П. В. Анненкову от 15 февраля 1848 г.: «Надулись же мы, друг мой, с Достоевским-гением!.. А уж обо мне, старом черте, без палки нечего и толковать. Я, первый критик, разыграл тут осла в квадрате!»

В 1861 г. вышли «Записки из Мертвого дома». Они знаменовали триумфальное возвращение Достоевского в литературу после каторги. А в 1869 г. роман «Идиот» становится началом очередного спада популярности: писателя обвиняют в мистицизме и избыточной сложности. В 1872 г. был опубликован роман «Бесы», и читательскую реакцию на него охарактеризовал Майков: «Залаяла вся свора прогресса». Провальным оказался и изданный в 1875 г. роман «Подросток», не принятый ни прогрессивной, ни реакционной критикой.

Возвращение Достоевского к читателю длилось с 1873 г. по 1881 г. Оно стало возможным во многом благодаря «Дневнику писателя», который позволил достичь того понимания с читателями, которого искал Достоевский.

В 1880 г. появился итоговый роман «Братья Карамазовы». Он вызвал противоречивые отклики, но пользовался популярностью. Жена основателя Третьяковской галереи П. Третьякова, Вера Третьякова, записала в дневнике: «Это время я читала вещих “Братьев Карамазовых” Достоевского и наслаждалась психическим анализом вместе с Пашей, чувствуя, как в душе все перебирается и укладывается как бы по уголкам все хорошее и мелкое. Благодаря “Братьям Карамазовым” можно переработаться и стать лучше».

В 1881 г. прозвучала Пушкинская речь Достоевского, и она явилась своего рода символом противоречивых отношений Достоевского с читателями в течение всей его жизни: слушателей она потрясла до глубины души, но после печати вызвала волну критики столь же яростной, сколь сильны были восторги слушателей в зале.

Философы Серебряного века: начало «чуда Достоевского»

Осмысление философского и художественного значения наследия Достоевского начинается с писателей, поэтов и философов Серебряного века. Поэт и писатель Д. С. Мережковский, чей отец был лично знаком с Достоевским, написал очерк «Достоевский». Философ Н. А. Бердяев подвел итоги своих десятилетних исследований творчества писателя в книге «Миросозерцание Достоевского», в которой проанализировал темы свободы, любви, России, отношений человека и Бога в творчестве Достоевского. Поэт Вяч. Иванов написал статью «Достоевский и роман-трагедия», в которой анализировал художественные новаторства Достоевского.

Философ Вл. Соловьев был знаком с Достоевским лично, они переписывались, а после смерти писателя Соловьев написал «Три речи в память Достоевского», в которых он впервые показал, что христианское учение пронизывает весь художественный мир Достоевского.

Однако, как отмечал А. Л. Бем в пражском сборнике статей «О Достоевском», изданном в 1933 г., все эти работы носили не столько научный, сколько религиозно-философский и субъективный характер.

Достоевский и вожди революции

Христианский Ренессанс, начатый Достоевским в литературе и Вл. Соловьевым в философии, был прерван в 1917 г. Великой Октябрьской революцией. С ней поменялось и отношение к Достоевскому в России.

Разделение общественной мысли на тех, кто радел за социальное переустройство, и тех, кто предлагал начинать переустройство мира с себя, отразилось и на читателях Достоевского и Чернышевского. Так, вождь революции, В. И. Ленин, был страстным поклонником Чернышевского, а к Достоевскому относился нетерпимо. Вот примеры характеристик романов Достоевского из разных писем Ленина: «На эту дрянь у меня нет свободного времени»; «Морализирующая блевотина»; «Покаянное кликушество» (о «Преступлении и наказании»); «Пахучие произведения» (о «Братьях Карамазовых» и «Бесах»); «Явно реакционная гадость, подобная “Панургову стаду” Крестовского <…>. Перечитал книгу и швырнул в сторону» (о «Бесах»); «“Братьев Карамазовых” начал было читать и бросил: от сцен в монастыре стошнило».

«ПЕРЕЧИТАЛ КНИГУ И ШВЫРНУЛ В СТОРОНУ».

В. И. Ленин

Совсем иначе воспринимал Достоевского Сталин. Б. С. Илизаров в книге «Тайная жизнь Сталина» проанализировал отметки Сталина в книге Толстого «Воскресение» и в «Братьях Карамазовых»: «Если на книге Л. Толстого “Воскресение” Сталин оставил в общей сложности более тридцати помет и замечаний, то на одном из томов романа Ф. Достоевского “Братья Карамазовы” – больше сорока».

Интересно, что эти пометы распределены по книге не равномерно: «И, хотя обе части девятого тома “Братьев Карамазовых” Сталин прочитал от начала до конца, пометы оставил только на “Книге второй. Неуместное собрание” (красным карандашом) и на “Книге шестой. Русский инок” (синий карандаш). Обе части связаны с одним персонажем романа. Это старец Зосима». При этом Великий инквизитор и мятущиеся Иван и Дмитрий Карамазовы остались словно незамеченными, хотя, на первый взгляд, проблематика эпизодов, связанных с этими персонажами, должна была казаться Сталину эмоционально и мировоззренчески ближе. Но его интересует именно Зосима. Почему?

В поисках ответа Илизаров анализирует пометы Сталина в сцене «Неуместного собрания», в которой рассказано о том, как старец Зосима встретился в монастыре с семейством Карамазовых: «Вновь, как у Толстого, Сталин отмечает мотивы жгучего “стыда” перед самим собой и новый мотив – “неискренности”, в том числе перед собой. Два замечания Зосимы поразили Сталина. Старший Карамазов-отец, развратник и шут, пытается ерническими речами вывести из себя окружающих, и в первую очередь монаха. Наблюдавший его какое-то время старец несколькими репликами ставит диагноз: “Не стесняйтесь, будьте совершенно как дома. А главное, не стыдитесь столь самого себя, ибо от сего лишь