Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь - Николай Сергеевич Асташкин

тебе нужно еще окрепнуть». «Товарищ командующий, не нравится мне эта работа, – честно признался Булгаков. – Когда начальника штаба нет, тогда еще крутишься, что-то делаешь, а когда он на месте – подписываешь водительские путевки, наряды расписываешь. Ну не по мне все это!»

Через несколько дней полковника Булгакова вызвали в кабинет командующего, где находились члены военного совета армии. Командующий зачитал его рапорт, спросил у коллег: «Какие будут мнения?» Генералы ответили: «Отпускать, конечно, жалко. Но раз хочет, пусть идет. Тем более, дивизия развернутая, он ее знает. И в дивизии все его знают. Но что подумают офицеры: из Афганистана – и на равнозначную должность?» Булгаков заверил собравшихся, что люди все поймут правильно. «Что ж, – решили члены военного совета, – служи, раз хочешь…»

– И я ушел на начальника штаба дивизии, – сказал Владимир Васильевич. – Приказ получил быстро. Ну а в дивизии – свой коллектив, все до боли родное.

Служба в родной дивизии шла своим чередом. В начале 1988 года начштаба 6‑й гвардейской танковой дивизии полковник Булгаков написал рапорт для поступления в Военную Академию Генерального штаба, прошел медкомиссию и стал ждать вызова в Москву. Но тут позвонили из Главного управления кадров Минобороны СССР и сделали заманчивое предложение. «Зачем тебе академия? – убеждали его кадровики. – Сейчас освобождается соседняя дивизия, будем тебя выдвигать туда командиром».

Владимир Васильевич отозвал свой рапорт, аттестационная комиссия соединения рекомендовала его на вышестоящую должность, а комдив полковник Владимир Николаевич Леушев написал на своего первого зама блестящую служебную характеристику.

Казалось, все складывалось как нельзя лучше. Однако комдивом полковник Булгаков в 1988 году не стал – назначили другого офицера. Так в его жизни началась очередная полоса невезения. С октября по декабрь того же года Владимир Васильевич вторично отучился на курсах повышения квалификации при академии бронетанковых войск, которые он, как и в 1985 году, окончил с отличием. Но это было слабым утешением.

Весной 1989 года полковник Булгаков снова пишет рапорт для поступления в Академию Генштаба, проходит медкомиссию и ждет вызова на учебу. Однако повторяется прошлогодний сценарий: кадровики предлагают ему должность комдива, Булгаков соглашается, отзывает свой рапорт, а на генеральскую должность, как и год назад, назначают другого офицера.

И только осенью 1989 года, когда Булгакова вызвали в Москву на беседу с министром обороны, замаячил свет в конце тоннеля.

– Моя кандидатура рассматривалась на должность командира 6‑й гвардейской мотострелковой дивизии, – пояснил Владимир Васильевич. – А с теми, кого назначали на дивизию, беседовал лично министр обороны Дмитрий Тимофеевич Язов, тогда еще генерал армии. В конце разговора Язов сказал: «Времени тебе – полгода. Разбирайся с дивизией и командуй. Через полгода я прилечу и посмотрю, как ты там руководишь». Поначалу этим словам я не придал особого значения. Думал, что у Язова и без меня дел хватает. Бывает, конечно, когда в дивизию на какие-то мероприятия прилетает министр обороны, но чтобы целенаправленно, для проверки работы комдива, – это вряд ли.

Это была уже вторая встреча Владимира Булгакова с министром обороны страны. Первая, как упомянуто выше, состоялась осенью 1973 года с Маршалом Советского Союза А.А. Гречко и сыграла немаловажную роль в его военной судьбе.

В новой должности

В феврале 1990 года полковник Владимир Булгаков был назначен командиром 6‑й гвардейской мотострелковой дивизии, входившей в состав Северной группы войск.

– Дивизия была сильной, – рассказывал Владимир Васильевич. – Но осенью 1989 года в ходе итоговой проверки на батальонных тактических учениях с боевой стрельбой случилось ЧП с гибелью военнослужащих, после чего она прогремела на все Вооруженные силы СССР. Расследование было нешуточное. Возбудили несколько уголовных дел, сняли командира дивизии, начальника политотдела[56], командира полка… Даже неприятно об этом вспоминать.

Штаб соединения располагался в Борне-Сулиново. Когда Булгакова представили офицерам управления, он увидел немало знакомых лиц. С одними ему приходилось служить, с другими учиться, с третьими пересекаться на учениях или в командировках.

Нового комдива в первую очередь интересовал начальник штаба, который должен быть его правой рукой. Полковник Валерий Бабкин, родной брат певицы Надежды Бабкиной, оказался не только грамотным офицером, но и обладал колоссальной работоспособностью. Булгаков тогда еще подумал: «С таким начальником штаба легче будет служить». Другой зам, полковник Владимир Сагалаев, прошел Афганистан, хорошо знал боевую подготовку.

– Он у меня, как и положено, занимался полигоном, – сказал Булгаков. – За него я тоже был спокоен.

А вот начальник политотдела полковник Николай Кость (его в дивизии звали Мослом) доверия не внушал: говорил одно, а делал другое.

– Этот был из полтавских хохлов, – с усмешкой сказал о нем Владимир Васильевич. – Типичный перевертыш. Когда началось растягивание армии по национальным квартирам, он тайно встречался с Черновилом[57], – думал, там ему должность повыше сразу дадут. Не вышло. А в ходе службы чуть что, сразу начинал кричать: «Я пользуюсь правами первого секретаря райкома партии!» На что я отвечал: «Николай Григорьевич, а у тебя что, другого цвета партбилет? Или тебя не ЦК[58] сюда назначал? ЦК. И меня ЦК. Ну и что? И то, что ты правами секретаря райкома пользуешься, пользуйся. Но в штатно-должностной инструкции у тебя записано, что ты заместитель командира дивизии по политической части – начальник политотдела. Вот и работай, как заместитель. А мне в дивизии еще одна надстройка не нужна…» В общем, был такой хитрованчик, его приходилось все время держать на контроле.

Тыл в дивизии возглавлял полковник Юрий Коломийцев.

– Из всех замов он был самый молодой, – отметил Булгаков, – но свое дело знал: в дивизии и обеспечение, и быт были на высоте. Замы по вооружению часто менялись, и я уже их всех не помню. Хорошим заместителем по вооружению, когда я пришел, был полковник Анатолий Шинкоренко, очень толковый и грамотный офицер, но по состоянию здоровья он заменился в Союз. Начальники служб дивизии, в принципе, были профессионалами своего дела. Ну а с начальником артиллерии мы служили еще командирами полков в дивизии, мне с ним вообще работать было легко.

Дивизия размещалась в шести городках в бывших немецких казармах, которые служили гвардейцам верой и правдой до момента убытия соединения из Польши.

– Правда, в городках не было единых котельных, а имелось по пять-шесть кочегарок, и зимой приходилось завозить много угля, – продолжал мой собеседник. – Бригады наемных рабочих, которые трудились в кочегарках, не всегда справлялись с возросшими нагрузками, и, чтобы не разморозить систему отопления, гражданский персонал приходилось усиливать военнослужащими, отрывая их от боевой подготовки. А так особых проблем не было.

В дивизии все, кому положено, были обеспечены служебным жильем.

– Потому что,