Несчастные Романовы - Анна Михайловна Пейчева

«Ночлег у Жадовского, оригинал для Гоголя. Он построил наскоро дом для великого князя. Мой ночлег под лестницей. Оскорбительное чувство… Подольск. Гостиница для свиней… Переезд из Оренбурга до Уральска. Великий князь в закрытой коляске. Ссора с великим князем… Опять глупая ссора. Пребывание в Рязани. Наденьте картуз, ваша жизнь драгоценна»[213].

Великий князь в ужасе

А что же сам «жених», которого «обвенчали с Россией»? Александр Николаевич пребывал в огромном стрессе. Народная любовь легла на его юношеские плечи тяжелым грузом. Как пишет профессор Ляшенко, "многие тысячи людей, собравшихся на берегу Волги, чтобы только увидеть наследника, часами стояли по пояс в воде: так лучше можно было рассмотреть его плывущего мимо в лодке. Крик «ура!», постоянно сопровождавший путешественников, настолько навяз в ушах, что слышался великому князю и его свите даже в полной тишине, заставляя их просыпаться по ночам»[214].

Генерал Юрьевич, сопровождавший Александра в поездке, докладывал: «Часто он подвергается неизбежным задержкам (народ останавливает проезд экипажа, часто с трудом может продраться сквозь толпу жаждущих насладиться его взором»[215]. И каждый норовил обратиться к цесаревичу с просьбой или жалобой. За 7 месяцев поездки наследник принял 16 тысяч прошений, некоторые удовлетворял прямо на месте, какие-то отправлял в столицу.

А в Калязине великий князь испытал такое эмоциональное потрясение, что действительно запомнил этот город на всю жизнь. Его письмо отцу в тот день довольно бессвязно: «Нигде народ меня не встречал с таким остервенением от радости, они отпрягали от нас лошадей, мы принуждены были сесть в дрожки исправника, мою лошадь понесли было, потом при переправе на пароме столько набралось народу, что он было стал погружаться в воду, так что я точно Бога благодарил, как выбрался из этого ужасного Калязина». И потом Александр не раз вспоминал этот случай: «Прием везде одинаков, по-московскому, но ничего не может сравнится с Калязиным, я без ужаса не могу вспомнить»[216].

Но самый драматичный эпизод случился в Тюмени. Описание произошедшего есть только в дневниках Жуковского: «Бедственное начало дня. В толпе народа, стремившегося за великим князем, женщина подвернулась под лошадей, и ее ушибло колесом. Я оставил ее на руках нашего подлекаря. Городничему дано 200 рублей для лечения. Но этого мало. Глупая ссора с великим князем. Не возвратиться ли мне? Ошибка…»[217]

Историк Тимур Гузаиров поясняет: «Женщина, раздавленная коляской цесаревича и фактически оставленная на произвол судьбы, – этот факт воспринимался поэтом как живой, реальный, непридуманный символ путешествия по России. У потрясенного Жуковского впервые возникает желание оставить свиту. Поэт болезненно переживал эту ситуацию, которая свидетельствовала о разрыве и слепоте в отношениях между цесаревичем и подданными: с одной стороны, массовый народный психоз, а с другой – равнодушие великого князя к частной судьбе человека из народа. 5 июня Жуковский осознал, что сценарий публичной коммуникации и характер действительных отношений могут не соответствовать и противоречить созданной им формуле "Всенародного обручения с Россией"»[218].

Возвращение

Семь месяцев спустя, 12 декабря 1837 года, путешественники вернулись в Петербург – подавленными, вымотанными и разобщенными. Жуковский мучительно переживал свой педагогический провал – он впервые увидел, что нравственное воспитание наследника ему не слишком удалось, что добрый и сентиментальный мальчик Саша стал весьма надменным и временами слабохарактерным взрослым.

Тем не менее, Василий Андреевич не отказался от престижного статуса наставника великого князя и спустя несколько недель отправился с Александром в новое путешествие – на этот раз по просвещенной Европе, где никто не бросался под колеса и не кидался в воду навстречу цесаревичу. Там, на родине романтизма и рыцарства, «русский Дон Кихот» немного оправился от пережитого и постепенно пришел в себя.

А его воспитанник, великий князь Александр Николаевич, тем временем вовсю флиртовал с английской королевой и старался не вспоминать про далекий и «ужасный» Калязин.

Повлияло ли российское путешествие Александра II на его дальнейшее решение об отмене крепостного права? Возможно. Хотя император выдержал достаточно большую паузу. Он освободил крестьян лишь через шесть лет после своего вступления на престол.

Грустная сказка про Сандрильону – императрицу Марию Александровну

Будущий император Александр II женился на ней в знак протеста. Отец только что разлучил Александра с незнатной возлюбленной, и цесаревич решил всем назло обручиться буквально с первой попавшейся немецкой принцессой. Ей оказалась скромная, никому не известная Мария Гессенская, которая и сама не ожидала, что наследник российского престола обратит на нее свое внимание. Но – от таких предложений руки и сердца не отказываются. И вот неожиданно для всех немецкая Золушка очутилась в блистательном Петербурге, в самом центре бурной светской жизни, к которой она была совершенно не готова. А самое обидное – сказочный принц предал ее почти сразу после свадьбы.

Обиженный цесаревич

В двадцать лет цесаревич впервые серьезно влюбился. Его избранницей стала фрейлина матери – Ольга Калиновская, барышня неблагородного происхождения, да к тому же католичка. Как вспоминают современники, «в ней была несомненная прелесть, но кошачьего характера, свойственная полькам, которая особенно действует на мужчин. В общем, она не была ни умна, ни сентиментальна, ни остроумна и не имела никаких интересов»[219].

Когда об этом романе узнали родители Александра, в Зимнем дворце разразился настоящий семейный скандал. Отец-император Николай I был крайне недоволен поведением сына, писал супруге: «Надо его непременно удалить из Петербурга… Слишком он влюбчивый и слабовольный и легко попадает под влияние… Надо ему иметь больше силы характера, иначе он погибнет. Саша недостаточно серьезен, он склонен к разным удовольствиям, несмотря на мои советы и укоры…» Мать-императрица Александра Федоровна соглашалась: «Что станет с Россией, если человек, который будет царствовать над ней, не способен владеть собой и позволяет своим страстям командовать собой и даже не может им сопротивляться?»[220]

Цесаревича экстренно отправили в путешествие по Европе, строго заявив, что без подходящей невесты он может не возвращаться. Александр был очень обижен на родителей. «Страдающему от насильственной разлуки с Калиновской Александру Николаевичу казалось, как это часто бывает в юности, что все потеряно, единственная, настоящая любовь разбилась о непонимание окружающих, о подножие престола»[221], – рассказывает историк Леонид Ляшенко.

Все европейские невесты, которых рекомендовали Александру родители, казались ему некрасивыми, скучными и «безвкусными». Потом цесаревич почти случайно познакомился с одной застенчивой дармштадской принцессой, которая чрезвычайно замкнуто жила с матерью и братом в тихом полузаброшенном замке. Про Марию говорили, что ее отец – не великий герцог Людвиг, как