Искусство просвещать. Практическая культурология для педагогов и родителей - Евгений Александрович Ямбург

– только подтолкнуть воспитанников в нужном направлении, давая пищу уму и сердцу. Для этого их собственный анализ «писем грешника» предоставляет замечательные возможности. Строго говоря, слово «анализ» здесь не совсем подходит. Ведь мы с подростками проводим не классическое архивное исследование, предполагающее атрибуцию текстов, системный анализ источников и т. п. Нам прежде всего важно выявить, что их, молодых, зацепило в этой переписке, на чем остановился взгляд, от чего защемило сердце.

Кроме того, чтобы адекватно воспринимать переписку, приходится расширять круг чтения. К примеру, для Алексея настольными стали книги Г. С. Померанца. Приходится познакомиться с ними. И тут «вдруг» выясняется, что мудрец умеет сказать просто о самом сложном, а главное – он пропускает через свое сердце, руководствуясь собственным опытом, самые, казалось бы, отвлеченные понятия. Оказывается, такая философия может быть живой, не отпугивая молодых людей цеховой ученостью. А еще она может быть трепетной, целомудренной, отвечающей на животрепещущие вопросы, возникающие в юности. Например, о тесной связи двух сторон любви: физической и духовной.

Что же касается выбора «героя» и неизбежных упреков со стороны тех ревнителей нравственности, что считают себя безгрешными, а свою позицию безупречной, то и на это мы находим ответ у Г. С. Померанца: «По преданию, Антоний Великий, основатель монашества, после ряда подвигов спросил Бога, многого ли он достиг. И Бог ему ответил: меньше, чем александрийский сапожник. Так как Александрия считалась вместилищем всякого греха, то Антоний очень удивился и немедленно пошел в Александрию искать сапожника. Нашел он этого сапожника. Сидел тот, приколачивал кому-то подметку. Начал его Антоний расспрашивать, как тот живет. Тот ответил, что третью часть своих скромных доходов он отдает нищим, третью часть церкви, а на оставшуюся часть кое-как впроголодь кормится. Антония этим нельзя было удивить. Он вообще питался акридами, то есть саранчой, и кореньями. „Ну, а что еще?“ – спросил он. „Да ничего, – ответил сапожник. – Сижу здесь и думаю: все спасутся, один я буду гореть в аду“. И тогда Антоний понял, чем сапожник его превосходит. Эта та самая традиция, которая потом изнутри снова родилась у святого Силуана: „Держи ум свой во аде и не отчаивайся“. В таком духе можно понять и евангельскую притчу о фарисее и мытаре. Как вы помните, фарисей молится, благодарит Бога, что Бог его создал порядочным человеком, а не таким негодяем, как этот мытарь. А рядом стоит мытарь в отчаянии от своих грехов, сознавая, что он не достоин прощения, и только повторяет: „Боже, буди милостив мне, грешному“. И этот порыв отчаяния оказывается более непосредственным путем познания, чем довольство собой. Метафора и притча разные, но в них есть некоторое общее понимание того, что метафизическое томление и метафизический страх не должно обходить, его надо, собравшись с силами, пройти до конца. И тогда на другом конце тоннеля вы увидите рождение света»[57].

Идя по живому следу Г. С. Померанца, пожизненный узник увидел свет. И дай ему Бог, а заодно и всем нам, тем, кто пытается, смирив гордыню, следовать формуле Бориса Пастернака: «Другие по живому следу пройдут твой путь за пядью пядь…»[58]

Переписка писателя и заключенного началась с того, что Алексей написал письмо не кому-нибудь, а Л. Е. Улицкой. Это не могло быть случайностью: что-то его зацепило в ее текстах. Она ответила. Очевидно, что старшеклассникам становится интересно познакомиться с ее произведениями, к счастью, не входящими в круг обязательной литературы, рекомендованной для внеклассного чтения. Не помню, кто из шутников справедливо заметил: «Если хочешь убить произведение, введи его в школьную программу». А в данном случае – никакой обязаловки. Сама жизнь (организованная педагогом!) мотивирует и подталкивает подростков к расширению круга чтения.

И последнее предварительное замечание. Люди, искушенные в управлении, знакомы с исходной, базовой установкой успешной проектной деятельности: в основе каждого успешного проекта должен лежать глубокий личный интерес. Должен со всей ответственностью заявить, что этот проект интересен лично мне, как педагогу и человеку. «Здравствуй, племя младое, незнакомое!» – провозгласил А. С. Пушкин. Содержательное общение с учениками многое проясняет для меня самого. Так что процесс обучения становится взаимным, а значит, искренним и открытым.

Но пришло время предоставить слово подросткам. Сознательно не стану приводить эти записи в систему, ибо именно непричесанные мысли молодых представляют главную педагогическую ценность. Они позволяют увидеть, что в первую очередь зацепило детей в массиве разнообразных текстов. Речь идет не только о переписке, но и о контекстных нарративах: произведениях Л. Е. Улицкой, Г. С. Померанца и других источниках, входящих в круг чтения героя.

Кроме того, неупорядоченный хаос в спонтанных высказываниях подростков позволяет выявить иерархию их ценностных установок. Иными словами, позволяет понять, что из прочитанного они примеряют на себя, считая субъективно важным, дающим ответы на животрепещущие вопросы. Здесь на первый план выходит серьезная культурологическая проблема «узнавания»: себя в тексте, себя в Другом. Так для молодого человека неожиданно открывается, что классические тексты М. Ю. Лермонтова, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского – это не про то, что было и сплыло, а это в том числе и про меня сегодняшнего.

Человеческая память несовершенна. Учитывая это обстоятельство, с согласия всех непосредственных участников проекта было принято решение фиксировать все этапы его обсуждения на телевизионную камеру, что позволяло удержать разнообразные нюансы мыслей и эмоций в их развитии и становлении. «Посторонними» наблюдателями стали подростки, занимающиеся в школьной телевизионной студии. Слово «посторонний» я не случайно взял в кавычки. Холодной отстраненной фиксации не получилось, что, в принципе, было ожидаемо. Юные тележурналисты пожелали ознакомиться с обсуждаемыми документами наравне с участниками проекта. Еще один важный побочный эффект, формирующий отношение к журналистике у тех молодых, кто видит себя в этой профессии. Подлинная документалистика предполагает глубокое погружение в тему и личностный взгляд на фиксируемые реальные события и лица. Личностный взгляд юных операторов просматривается по тому, как ведет себя камера. Какие детали считает важными, что фиксирует она в ходе обсуждения проекта, выделяя крупные, средние и общие планы.

Обращаю внимание на этические ограничения проекта. Они очевидны. Читать чужие письма можно только с разрешения людей, состоящих в переписке. Такое позволение мы получили, но это не означает, что мы можем позволить себе публикацию тех эпизодов, которые носят интимный исповедальный характер. Да, к нам проявлено доверие, но это доверие априори предполагает наличие у нас чувства такта и включение внутренних ограничений. Отсюда следует, что если люди, состоящие в переписке, решат опубликовать ее целиком, это их суверенное право. Наша же задача – отталкиваясь от писем и сопутствующих текстов, прийти к пониманию Другого, отличающегося от нас по жизни и судьбе человека. Наиболее корректный способ достижения этой цели – погружение в